полётом клинка. – Обиженно бросил он.
Но приятель пропустил дерзость мимо ушей. А Креспен едва заметно ухмыльнулся.
– Однако время дорого. Хватит молоть языком. Ну, Марсель, готов?
– Да! – Кивнул мальчик, вновь прижавшись к стволу и замер, затаив дыхание.
Спустя два часа, он семенил за своим учителем, красный от гордости, и трепетно прижимая к груди заплечную сумку с ножами. Папаша Ястреб доверил драгоценную ношу в виде поощрения. Правда Муха уверял, что при ходьбе, мальчик гремит поклажей почище колоколов на Пасху. И Марсель тотчас получил прозвище, Железяка.
Завтра на рассвете бродячий цирк Базиля собирался покинуть город. Стало быть, можно устроить прощальный ужин, а заодно отметить первые шаги Марселя на славном цирковом поприще. К полному удивлению мальчика, еда оказалась довольно щедрой. И бочонок вина совершенно развеселил всю компанию. Катарина успела шепнуть, что хозяин заложил свои часы. Подвыпившие актёры благодушно нахваливали Марселя. Ну, право же, парнишка не подкачал, стало быть, бедняга Рауль вновь займётся делом. От души жаль было глядеть на человека, что губил свой дар. Да и с тех пор, как он перестал показывать своё умение, публики собиралось гораздо меньше. Ведь людям охота поглазеть на то, что внушает страх или поражает ловкостью. Марсель впервые в жизни выпил два полных стакана неразведённого водой вина, вообразив себя лихим храбрецом и чуть ли не важнее всех остальных. Он громко смеялся над каждой шуткой, охотно повторял остроты, которыми сыпал опьяневший Колен. Хвастливо рассказывал о своих прежних подвигах, как водится, приумножив их опасность и преувеличив свою смелость. Но вскоре он почувствовал дурноту и тихонько выбрался из амбара, цепляясь за, плохо струганые брёвна стен. Бедняжку качало из стороны в сторону, голова кружилась и, еле добравшись до угла, он согнулся пополам, не в силах сдержать приступа тошноты.
– Вот дело. – Послышался тонкий голосок Катарины. – Ты, видать, решил перещеголять Креспена. Ай, Святая Магдалина! Марсель, да обопрись на моё плечо, иначе тюкнешься носом в землю, да разобьёшь себе лицо.
Мальчик не успел ничего возразить, как новый приступ вновь согнул его пополам. Вцепившись в хрупкое плечико Катарины, он втягивал носом воздух и сплёвывал на землю, мучительно пытаясь избавиться от кислого привкуса во рту. Наконец Марсель попытался выпрямиться и, жадно глотая воздух широко открытым ртом, простонал.
– Черт, Кати… веришь, так погано мне ещё никогда не было. Кажется, легче стоять перед летящими кинжалами, чем вынести эдакую муку.
– Уж мужчины вечно норовят налакаться вином. – Знающим тоном сварливо протянула девочка. – А после жалуются и клянутся, что больше сроду не станут пить. На, утри лицо моим чепчиком. Я дала бы тебе фартук, но ты успел его заблевать.
– Вот досада! Тебе должно быть достанется от матери? Я непременно скажу, что ты не виновата.
– Да ну тебя. Мать и сама изрядно