о ноет, а мысли постепенно застилает туман. Страх растекается в жилах, а хладагентный пар сгущается над залежами, витая в поле, среди деревьев, но не в небе. Небо пока принадлежит лишь облакам и вечным раскатам молний.
Ярый запах паленого металла не просачивается в фильтр, но замечаешь, что молочный туман кружится над чужими серебристыми доспехами. Тело съёживается, как шарик с гелием в мороз. Осознаешь, что хлопья укрывают гроб из никчёмных деталей, где хранится чужая тлеющая туша. Вот тогда лютый холод бодрит, а пробирающий ужас жалит. Мозг не понимает, где таится страх, а где морозят белые пары, которые лезут сквозь стыки и трещины ванадия. Ярость и подавляемые тревоги оголяют и стягивают сердце. Тело изнемогает от ощущений, как истощается нейронная сеть под гормональным гнётом, но азарт и жажда битвы поддерживают накал и спаивают организм наркотическим коктейлем. Лишь он сейчас удерживает разум.
Земля снова трясётся. Мощная вибрация пролетает с громом, будто ударная волна пустилась от эпицентра взрыва. Электрический шрам сверкнул в небе, уронив искры и факел на верхушку дерева. Удар молнии швырнул Корога. Он провопил в фильтр, ощущая, как ток проскальзывает по шлему, как опускается по позвоночнику и впивается в ноги. Пронзила боль, голени судорожно онемели, и Кораг окунулся в скрипящий сугроб. Снег подтаял от раскалённой ванадиевой брони, а по голой черной земле начал стелиться пар и хладагентная вода.
Палец на кнопке отключил лезвие. Теперь из ладони выглядывал только сверхпроводниковый язычок. Корог простонал, лег набок, держа в одной руке рукоять. Он попытался приподняться, бороздя по снегу загипсованные разящим импульсом ноги. И когда задел противника, что лежит в снежной ячейке, сгустился серый дым. Дуга на шлеме у мертвеца пустила притухший разряд, и антенна Корага яркой искрой ответила.
Грохочет ствол. Поясница взвыла, когда острые уколы въелись в спину. Металл процокал. Кораг просвирепел, резво обернулся и почувствовал, как нервы на спине дрожат и сопротивляются его воле. Стальные пули утонули в снегу. Тогда враг откинул винтовку и схватил рукоять. Возникло магнитное лезвие, которое глаз мог заметить лишь по густому белому туману. Кораг вздрогнул, попытался подняться с колен, уловил укор спины и, когда пальцы ног чуть потерлись, дрожа, он ощутил, что тело ещё больше опухает.
Рыцарь застыл словно в коматозном оттёке. Враг приблизился. Кораг сдавил кнопку, и из рукояти хлынул пар. Хладагент начинает течь по дорожке магнитной струны, создавая паровой водоворот. Кораг попытался поднять легкое буквально воздушное лезвие, но, как старик, простонал из-за своей немощности, в уме проклиная все раскаты молний. Рукоять лишь склонилась вбок от жалких потуг руки, а электрический разряд болезненно процарапал спину.
Повернув головой, он увидел, как высятся густые пары чужого лезвия. Их холодная струйка оголила воображаемый конец. На рукояти мелькнул символ элитных солдат Арагонды. Тогда проскрипело утешение. Ведь он не умрет от жалкого сброда, а от достойного противника, который способен одолеть не только слабака. Но, когда туман в секундной паузе скрыл символ, то Кораг почувствовал себя жалким, потому что пренебрег честью, потому что не борется до конца, а поддаётся объятьям легкой смерти, как очередной слабак.
Пар молниеносно пустился вниз, а лезвие рассекало его следом, выталкивая холодный воздух. Тогда Кораг нырнул вбок. Едва увернулся. Его тело вновь взвыло от дерзкого выпада. Ванадиевые кандалы у локтя уронили струйку крови. Он прошипел в фильтр, склонился и небрежно взмахнул. Невидимый меч пролетел сквозь серебреные доспехи врага. Магнитный поток разрушил строение атомов, после чего голова, шея и плечи повалились на подтаяный снег. Кораг громко свалился на спину, проскрежетал зубами. Багровая кровь врага забрызгала детали ванадия. Труп обволок легкий туман у земли.
Ноги упирались, но по указу воли подняли хозяина. Ковыляя, Кораг подошел и поднял рукоять у трупа, стиснул её в руке и примагнитил к поясу. Синие кусты прошуршали в белом тумане. Кораг встал в стойку. Он цыкнул, когда понял, что немощно дрожит.
– Всё хорошо? – благосклонно произнес и вышел из кустов здоровяк. Ванадиевые плечи светились позолоченным орнаментом. На заточенной дуге шлема прошмыгнула тусклая искра.
Прибывший опустил лезвие, оглядел трупы и капли крови на рыцаре. Кораг расслабился и, не задумываясь, неосознанно ощутил, как доспехи тянут вниз. Рыцарь опомнился, когда опрокинулся на плечо своего старика и учителя с юношеских лет.
– Ти-и-хо, – произнес Вансиан, подловив его. Старик прокряхтел и приподнял Корага. – Если продолжишь дальше нырять под молнии и турели, рог проржавеет похлеще моего. Разряд небесной молнии тебе не щекотки тока в сети. Поэтому немного глупо нападать на хладагентные залежи, скопище грома и молний, особенно когда единственная слабость программируемого ванадия – безмерный ток.
Кораг фыркнул и в ответ прохрипел:
– Поэтому нас природа одарила молниеотводом на голове, а благодаря новым программам шлема, которые лучше рассеивают ток, впервые хладагентные залежи стали полем битв. Это преимущество. И Арагонда прав, если хочет им воспользоваться. И не волнуйся. Я уже чувствую, как силы вливаются