вдумалась. Арагонда отвернулся, приготовился уходить, но не успел даже поднять шлема.
– Что тебе нужно? – неожиданно произнесла Наида. Её невинность скрылась во властной интонации, а наивность вовсе улетучилась в дебрях пещеры. Арагонда утонул в нотках непритворного голоса и в скрытом блаженстве.
– Только процветание своей империи, – сразил он, в глубоком вздохе обернулся и скрыл эмоции в повелительном надменном лице.
– Хватит играться со мной, – вспылила Наида. – Я знаю твою истинную натуру. Интриги и предательство тебя лишь забавляют, будто бы они очередной аттракцион, который хорошо разбавляет скуку.
– Только если я чувствую защищенность, – приметил Арагонда. – Да и не вижу причин отпускать Корага, если он сам не хочет уходить.
– Теперь ты по-другому запел. А раньше обещал, что сделаешь всё ради меня, – начала она упрекать.
– Не помню, – поник он, затем промычал, воображая раздумье. – Помню лишь, обещал сделать всё, что смогу, ради твоей ласки. Изменить принципы и желания Корага я не способен. К тому же, – подчеркнул Арагонда, подошел и прижался к Наиде.
Рослый дарссеанин закрыл её лицо тенью, опустил голову. Их рога коснулись. От платиновых волос шел аромат, которым пропитал её ветер. Арагонда закрыл глаза после вдоха, чтобы насладиться нежным запахом. Наида оттолкнула его. Повелитель нисколько не разочаровался, лишь взбудоражился. Он предполагал, что дарссеанка именно так поступит, и ни мог не чувствовать, как забавляет умело наигранная преданность Корагу.
– Вот видишь, – подметил. – Поэтому мне нет, ради чего стараться. Раз ты научилась читать меня, то должна понимать незатейливые мысли: «Все в этом мире эгоисты, поэтому угождают лишь себе». Причем я не просил нечто запредельное, в отличие от тебя. Мне нужна лишь ласка.
– Я возлюбленная Корага, – возмутилась она. – Поэтому принадлежу ему. Так что не кори меня в запредельности!
– Ты дарссеанка! – вдруг грозно воскликнул Арагонда. – И должна лишь дарить детей. Столько дарссеан сражается и платят налоги, чтобы за столетия иметь ребенка. Поэтому не забывай мою милость, по которой ты принадлежишь лишь одному. Не все высокие чины могут похвастаться этим.
– Одному? – удивилась она и приблизилась. Арагонда снова ощутил запах. – Иногда я сомневаюсь, что принадлежу лишь ему. Помниться, ты не раз посягался и лез.
Повелитель гаркнул в усмешке:
– Я? Посягаюсь? Мне достаточно заикнуться, тогда Кораг упадет на колени и с гордостью разделит тебя.
Похоже, капризы разбаловали вас, плодоносящая дева. Ведь обычно у одной дарссеанки есть несколько возлюбленных, а у самца только несколько коротких недель на брачные игры. Разве ты не довольна положением?
Тогда почему бы не облегчить одинокую жизнь и не использовать чин деторожденецы, – предложил Арагонда и поправил её локон. Они обменялись взглядом. – Может, ты боишься подпускать к себе? Иногда я чувствую, как веет холодком…
Он не успел договорить. Наида оттолкнула