сама суть?", то Арагонда уповал на отражение, а не сам процесс. Из-за таких слов повелитель всегда казался странным, загадочным и необычным.
Они плыли по городу. Мелькали дома и жители. В Кораге снова проснулась озаренье, когда в окнах постепенно отключались огни в преддверии полного рассвета. Он давно заметил, что каждое здание имело форму кокона, в котором ночь за ночью загоралась сердцевина, будто бы архитектор отдал дань уважения вкусным плодам, выстраивая монументы в их честь, но кто бы мог подумать, что жители неосознанно потакают идеи, загорая в каждом доме очаг.
Привычные места, знакомые дома и проулки грели сердце. Он радовался даже легкому пару у тротуара, который давно стал обыденностью или закономерностью. Холодная стружка существовала везде и всюду. Иногда лето радовало чистотой, лишь в хмурые дни падали одинокие редкие снежинки, который сразу же таяли на дороге, не выдерживая жара бордюра. Оставалась только хладагентная струйка, ели заметная и едва ощутимая.
Она не сравнится с зимней властью, когда огромные тяжёлые сугробы издыхают холодный туман. Тогда улицей завладевает шумы от снегоуборочных машин, которые "омывают" сугробы города, а жидкая хладагентная струйка стекает к канализационному каналу и просачивается через решето.
Улитка фыркнула под капотом и издала писк программ. Кораг отвлёкся на замок сквозь бурое стекло. Там мощная пика на крутом островке тянулась к небу, а её корпус бронзово-блистал на проснувшимся свете. Отдельные глыбы левитировали вокруг неё и низвергали белый густой хладагентный туман.
Кораг подъехал к вратам, и металлические лианы начали изгибаться, пропуская улитку. Потом они доехали до обрыва. Тогда лианы выпрыгнули из каменистой земли, издали скрежет и плотный магнитный поток. Перед машиной поднималась тропа, а под ней шуршали морские волны о скалы и рифы. От обрыва протянулись полосы из труб, будто сама земля пустила рельсы к замку. Улитка поплыла по магнитной дороге, самовольно. Кораг и Вансиан расслабились и откинулись на спинку, словно предвкушая аттракцион в парке развлечения.
Машина миновала одну плавающую глыбу, на которой пластом лежало невысокое здание. Следом она рассекла туман соседки и пролетела под площадкой из металлических корней. Кораг неумышленно бросил глаза на купол.
Легкие скрежеты прошлись по пещере, как будто существо пыталось опробовать деталь на вкус. Арагонда мог бы взорваться яростью из-за того, что дикая тварь жрёт инновационные доспехи, но исчезающему виду позволял он многое. Повелитель отобрал пластину, и сомик трусливо скрылся в кораллах, а последняя деталь плотно легла на голеностоп.
– Стой, – крикнула Наида, прикрываясь одеждой. Арагонда остановился у проёма и обернулся. – Ты сдержишь обещанье?
В фильтре шлама послышался недовольный шквал.
– И когда я врал, – изрек повелитель и направился к выходу.
Вольный свет бил в глаза через стёкла. Арагонда сощурился. Шлем отфильтровал лучи, пока кораллы снаружи их