минут, с проклятиями, натянули обратно – откуда-то налетели огромные, почти сантиметровые комары. Часа два, потея, матерясь и отбиваясь от кровопийц разлапистыми листьями папоротника, они шли в выбранном направлении. Наконец Зубров не выдержал:
– Слушай, а ты ошибиться не мог? Что-то мы, кажется, не туда прём.
Феоктистов остановился:
– Да идем-то мы правильно. Вот только…
– Что «только»? – Колька сразу почувствовал в его голосе растерянность.
– Да бор-то наш, в основном, сосновый. А здесь, сколько ни идем – ни одной сосны. Да и папоротник этот странный, чуть не по пояс.
– Так это что – не тот лес, что ли?
– Боюсь, что не тот.
– Ну здра-асьте-приплыли! Ты что, действительно Сусаниным на полставки устроился?
– Да пошел ты…!!!
Закончить фразу он не успел, так как Зубров тут же, практически на ровном месте, ухнул под землю. Правда, не совсем. Руками успел уцепиться за торчащие, узловатые корни деревьев, и теперь висел на них, испуганно таращась из-под листьев папоротника. Володька упал на живот и помог ему вылезти из глубокой земляной ямы, до поры скрытой тонким слоем валежника. На дне они рассмотрели деревянный, остро заточенный кол.
– Это еще что за на …?!
– Похоже на волчью яму.
Николай выразился такими словами, каких, по идее, и знать был не должен.
– Слушай, ты меня так больше не посылай! – вполне серьезно попросил он.
Феоктистов согласно кивнул:
– Да и ты уж, в таком случае, воздержись.
В этот момент друзья услышали яростные крики, громкий лязг и конское ржание.
– Блин, это еще что? Колхозники, что ли подрались? – предположил Володя.
Направились в сторону новых звуков. Но уже не спеша, опасаясь странных ям. Минут через пять крики стихли, но ребята продолжили идти в выбранном направлении. По крайней мере, там были люди. Густой лес плавно сменился мелким подлеском, папоротник кончился, и они вышли на обширную поляну, заросшую соцветиями высокой травы. В её зарослях паслись две очень крупные оседланные лошади. В нескольких местах в траве проглядывали какие-то светлые, словно матерчатые, продолговатые кучи.
– А где колхозники? – спросил Николай. Не дожидаясь ответа, направился к коням. Но, не дойдя, попятился, что-то пробормотал и быстро побежал обратно. Феоктистов рассмотрел, что так напугало Зуброва, и сам издал глухой крик.
Перед ними лежал только что убитый человек. Совсем молодой парень, на вид чуть старше их, беспомощно раскинулся на траве и широко открытыми глазами смотрел в бездонное небо. В дополнение к первому шоку, друзей ошеломил наряд мертвеца. На его голове красовался деревянный шлем, похожий на выеденную половинку яйца, окованный по краю и крест-накрест через верх железными полосами. Под подбородком он крепился ремешком. Туловище закрывал серый холщовый балахон, под которым была видна длинная куртка из коричневой грубой кожи, похожей на кирзу солдатских