физической работы. Но Бен был застенчив, как ребенок и прост, как теленок. Завидев падре Санторио, он очень обрадовался и едва не прослезился.
– Дядя Санторио, – сказал бен. – или как я тебя должен называть, падре?
– Бен, ты можешь говорить, как хочешь, для меня ты – малыш Бенни и все.
– правда я немного подрос, – засмеялся Барни.
– Да уж, заметно, – радостно подхватил падре. – Как твоя жизнь, Бен? Я слышал ты хотел жениться, но так и не женился? Почему?
– дядя, ты знаешь, в прошлом году умер отец, а Лейла и я хотели сыграть свадьбу. Но я не могу достаточно заработать, чтобы купить нам хотя бы маленький домик, а я не хочу, чтобы Лейла вечно скиталась.
– Ясно, – мягко сказал падре. – Я вижу, что люди прибывают к праздникам. Бар полон.
– Да, – подтвердил Бенни, – но у нас тут творится что-то странное, дядя. Я знаю, ты помогаешь иногда разгадывать всякие штуки, но это уже чересчур.
– А что такого странного происходит здесь?
– Тут постоянно что-то у кого-то пропадает, но мало того, перед пропажей напротив дома, где произойдет событие, всегда стоит одна девушка. На мой взгляд, она немного больна, это Дженни О’Мэйр. Сначала на нее никто не обращал внимания, – тут Бен понизил голос. – Но затем ее стали считать предсказательницей, что-ли. Но я в эту чушь не верю, вещи все равно пропадали. Дженни стоит неподвижно несколько часов, а потом уходит неизвестно куда.
– Дженни? Та самая Дженни, что играла с вами в детстве? – спросил падре заинтересованно.
– Ага, она. У нее даже был муж, но он ее бросил или что-то такое, и после этого началась вся эта дребедень. Уж ее не любят нигде, но не трогают, что сделаешь с помешанной!
– Ладно, завтра я очень хочу взглянуть на девушку, – ответил падре. – Мне хочется понять, что же все -таки произошло.
Тут Бен взглянул на падре как-то мечтательно и сказал:
– А помнишь, дядя, ты писал рассказики для меня?
– да, это когда твоя матушка говорила, что от одного чтения ничего путного не выйдет, надо работать? – переспросил падре.
– Точно! – обрадованно ответил Бен. – Так ты пишешь сейчас? А еще ты мне про Царствие Божие рассказывал.
– Бывают такие вечера, – начал падре Санторио, – когда ничего не хочется делать, а бывает такой вечер, когда сядешь и все напишешь, и понимаешь – это тот самый вечер…и лучше не могло быть вечера для этого события.
А знаешь Бенни, я думаю Царствие Божие – это нечто будет.
– Как это дядя? Ты видишь, мое воображение такое слабое, расскажи мне.
– Мы не просто будем там все время ощущать любовь и радость, или прекрасное и слышать весь спектр звуков. Мы будем ощущать всё до самой глубокой глубины. Например, тебе когда-нибудь не хотелось вставать утром? Помнишь эту негу как раз перед тем, когда надо подняться с кровати и выйти в холод? Так вот эта нега всегда там будет. Или знаешь ли ты, когда твоим глазам становится легко в полумраке после очень яркого света? Кажется,