мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы ликвидировать недостаток кислорода.
– В какой год мы попали? – затем спросила я.
– Одна тысяча четыреста девяносто девятый, – сказала она.
– Боже мой!
– Я попала сюда из тысяча семьсот девяносто третьего года. А ты?
Я попыталась сказать, но не получилось. Я беспомощно посмотрела на Клариссу, которая опечаленно покачала головой.
– Ты из моего будущего. Поэтому ты не можешь ничего сказать. Даже не пытайся. Все, что ты попытаешься рассказать мне о своем времени, застрянет у тебя в горле. Какой у тебя родной язык?
– Немецкий. Кстати, ты говоришь на нем очень хорошо, и Бартоломео с Матильдой тоже. Даже акцента не слышно. – Я смущенно замолчала. – В сущности, я нахожу это весьма примечательным.
– Я не говорю по-немецки, – сказала Кларисса. – Я из Франции, говорю по-французски, и только.
Я недоверчиво посмотрела на нее.
– Но как тогда…
– Как мы все друг друга понимаем? Я – тебя, а ты – меня и Бартоломео или всех остальных, кого ты здесь встретишь? Это в природе вещей. Путешественники во времени приспосабливаются к обстоятельствам, каждый по природе своей понимает язык других и говорит так, что все остальные его понимают. Само получается.
Я понятия не имела, как к этому отнестись. Всем путешественникам во времени имплантируют какой-то межгалактический переводчик? Маловероятно, но в любом случае разумно и практично. Жаль, что у нас в школе не применяют таких методов. На латыни или на английском очень пригодилось бы.
Вскоре разговор зашел в тупик. Я попыталась вспомнить, что я знаю о Франции восемнадцатого века. Примерно столько, сколько было в моей последней школьной работе по истории этого периода – немногим больше, чем ничего. Однако постойте – французская революция! Разве она произошла не примерно в то время?
Я попытала счастья.
– Ты знаешь про Марию-Антуанетту?
Кларисса вздрогнула.
– Кто ее не знает, бедная погибшая королева…
– Ох… когда ты исчезла оттуда, она все еще была там…?
– Под гильотиной? – Кларисса печально кивнула. – Я видела, как она умерла, и проливала бесконечные слезы.
– Ох… Недавно я видела о ней костюмированное представление с одной актрисой. – На самом деле я хотела сказать «фильм с Кирстен Данст», но совершенно автоматически слова превратились в уже знакомое мне «костюмированное представление». Что сразу же заставило меня задать следующий вопрос: – А кто все это так устроил? Я имею в виду все эти штуки с языками и барьером?
Она пожала плечами.
– Понятия не имею. Но я, по крайней мере, могу объяснить тебе, как это работает: Тот, кто пришел из будущего, сам собой начинает говорить на языке времени, куда попал. Но никто не может произнести ничего, что нарушит течение времени.
– Что ты имеешь в виду – «нарушит»? – спросила я.
– Ход времени нарушается, когда кто-то