и мраморными балконами.
И лодки тоже: раскрашенные, сверкающие гондолы качались на воде рядом с гнилыми суденышками.
– Здесь нету бедняцких кварталов, – пояснила Кларисса в ответ на мой вопрос. Здесь совсем не так, как в Париже. Здесь бедный живет рядом с богатым, совсем близко. Здесь и в голову никому не придет сжигать во имя революции дворцы богатых, потому что это уничтожит и лачуги бедных.
Мы подошли к колодцу для сбора дождевой воды, который стоял посреди церковной площади. Вокруг колодца собрались женщины, чтобы начерпать воду, и для большинства из них, похоже, это была хорошая возможность поболтать. До нас уже доносились болтовня и смешки.
Кларисса наполнила ведро, которое взяла с собой, перекинувшись парой фраз с несколькими женщинами.
Я заметила, что привлекаю любопытные взгляды, и порадовалась, когда мы направились прочь.
Мы несли полное ведро вместе, чтобы было легче. Через некоторое время я взяла его сама, в конце концов, я была гораздо выше и сильнее, чем хрупкая Кларисса.
– Тебе приходится каждое утро носить воду? – спросила я.
– Кто-то должен этим заниматься. Матильде и так приходится тащить на себе кучу забот, и, кроме того, проснувшись, она должна позаботиться об утренней трапезе.
– Как недавно с колбасой?
Кларисса хихикнула и кивнула.
– А Якопо тоже не может носить воду, потому что у него нет половины правой ноги.
– Бог ты мой, – потрясенно сказала я.
– Он потерял ее в последней войне с Турцией. Кровожадный осман отрубил ее своей кривой саблей.
Я ярко представила себе это, и мне стало дурно.
– К тому же, он прекрасно слышит, – поведала мне Кларисса. – Он делает вид, что глухой, чтобы не приходилось вникать в вечное ворчание Матильды. Но не показывай, что ты это знаешь, потому что тогда ему придется за это поплатиться и он будет на нас зол.
– Пару часов я смогу потерпеть, – пообещала я.
Она посмотрела на меня сбоку, отстраненно, будто хотела возразить, но промолчала. Я уступила дорогу какому-то мужчине, который вел на веревке козу, а через пару метров чуть не упала в канал с перепугу, потому что на мостовой на корточках сидел попрошайка, который протянул мне усеянную язвами культю руки.
– Подайте по доброте душевной, милая девушка.
Я беспомощно замерла.
– У меня нет денег. Но могу предложить вам глоток воды.
– А чего покрепче нет?
– К сожалению, нет.
– Ну ладно, тогда давай воду.
Он расчетливо ухмыльнулся, глядя на меня снизу вверх, и здоровой рукой погладил меня по лодыжке, совсем не как калека.
– Милое дитя, подойди немного поближе, чтобы мне было легче пить.
Кларисса осыпала попрошайку ругательствами, от которых мое лицо залила краска. Я поспешно зашагала дальше. Надеюсь, Себастьяно не заставит себя долго ждать.
Завтрак состоял из стакана холодной воды, пары кусочков колбасы и слегка подсоленной массы непонятного состава в деревянной миске