глаза к небу и идет себе дальше.
Замойский стоял, широко расставив ноги, тяжелой ладонью массировал мощный затылок.
Напиться. Не поможет. Спросить. Но о чем? Кого? Якса, где Якса? Почему его нет на свадьбе? Должен же быть. Это ведь он должен заговаривать зубы Макферсону, контракт – его дитя, я здесь – только представительский довесок. Я должен еще подогнать Лукасевича, президент намылит нам холки, если —
Моя память.
Он оперся спиной о ствол. Оперся и головой, это подняло его взгляд над стенами Фарстона. Воздушный шар был уже просто шершавой кляксой тьмы на фоне темного фиолета неба. Солнце зашло, и тени утратили чувство направления. Замойский был уверен, что небо безоблачно, но все же не видел ни одной звезды. Ах, нет, одна есть – шар то заслоняет, то вновь открывает ее – Венера, но ведь это тоже не звезда.
Следя за очередным ее затемнением, он похлопал себя по карманам в поисках телефона. Проверил также воротник пиджака, рубахи, манжеты. Нигде.
Шаги. Он не опустил взгляд от небосклона.
– Да прими уже решение.
Этот голос – голос Нины.
– Кто ты? – прохрипел он.
Она прижалась к нему. Пальцы на щеках, пальцы на губах, медленно, ласково считывала она Брайль его лица.
– Я всегда тебя любила.
Тогда он уступил: закрыл глаза, опустил голову. Обнял Нину, больной правой рукой искал ключицу, шею, так всегда считывал настроение женщин: по пульсации их крови, по напряжению мышц, по запаху кожи. Погрузился в ее волосы, втянул воздух.
Ее тело не выделяло никакого запаха.
– У меня в голове электронный фильтр? – спросил он спокойно.
– Уже нет.
– Ты не человек.
– Не человек.
– Почему я не вижу звезд?
(Все еще шепотом в ее волосы.)
– Потому что их там нет.
– Почему я не вижу звезд?
– Ш-ш-ш.
– Почему я не вижу звезд?
– Мы находимся на Земле, здесь только одна звезда – Солнце.
– Но свет, почему свет не доходит, с Млечного Пути, с других галактик?
– Здесь нет Млечного Пути, нет других галактик.
– Где: здесь?
– В Сол-Порту.
– А он? – (Слова в горячем дыхании прямо ей в ухо.) – Этот Порт?
– Все узнаешь, стахс Макферсон получил известие из Колодца, ты будешь ему необходим.
– Макферсон мертв. Она проковыряла ему мозг, – захихикал. – Исключительно длинные у нее были ногти.
– Стахс Джудас Макферсон жив. Он уже отдал соответствующие распоряжения по твоему делу. Он привык к покушениям, и у него множество подготовленных тел.
Адам слушал, кивал:
– А ты?
– У меня нет тела.
– И ты всегда меня любила, да?
– Да.
– Кто ты такая?
– Я – именно это.
– Тебя тоже нельзя убить.
– Нет.
Он сжал руку на ее шее.
– Не хочу тебя больше видеть! Уходи! – оттолкнул ее. – Уходи! Никогда больше!
Не