ту дубраву с желтыми кустами – проверь ка ее! Там точно найдешь парочку голодных!
Всадник испуганно посмотрел в ту сторону, вздрогнул и раздраженно изрек:
– Провались ты в пекло, к рыжему Тритону! А я с дороги больше не сойду!
Харон рассмеялся, потом махнул рукой, чтобы тот следовал за ним, и скоро все трое скрылись из виду.
Леман облегченно выдохнул, Грэй задвигался и снова начал кашлять.
– Нет, я все-таки прирежу эту свинью, – пригрозил Тимох.
– Пусть откашляется, пока они далеко, – сказа Леман, потом погладил желвак на голове Грэя. – Больно? Запомни, в другой раз будет больней.
– Будто под лед провалился эрл Леман, – прошептал Грэй, сплевывая на траву перед собой. – У меня было видение. На дне Черной заводи я видел мертвых и разговаривал с ними.
– И что же они сказали? – с недоверием спросил Леман.
– Они сказали, что будет война.
– После мира всегда приходит война, – сказал Тимох. – Тут пророком быть не надо. От живых ничего умного не дождешься, а о мертвых я вообще молчу.
– Нагая богиня Эллара просила меня бросить жену, – пригладив волосы на голове, а потом с непониманием разглядывая кровь на пальцах, произнес Грэй. – А голос прямо, как у нее. Она соблазняла меня.
– Но ведь ты не поддался? – с усмешкой спросил Леман.
В пяти шагах из кустов раздалось сразу несколько смеющихся голосов.
– А ну тихо! – прорычал Тимох.
– Кто там смеется?! – обернувшись, грозно изрек Грэй.
Над их головами просвистела длинная оперенная черно-белыми перьями стрела, и с гулким стуком воткнулась в толстую дубовую ветвь. Такие стрелы были только у Сирола одноглазого и его младшего сына Марка. Та же как и отец он потерял глаз в раннем детстве, что не помешало ни первому ни второму стать одними из лучших стрелков Диких земель. Стрела Сирола последняя из трех, пущенных по сигнальной эстафете.
– Едут, – интонацией выдающей возбуждение, какое часто случается перед неизбежной кровавой схваткой, произнес Леман. Грэй и Тимох, не сговариваясь, подняли правые руки ладонями к солнцу и прошептали короткую молитву «Тому который знает» – богу света, который хмурится людям, когда карает их, и улыбается, когда хочет спасти. Леман не верил в богов, и удачу считал исключительно делом рук человеческих, поэтому приподнялся на корточки и еще раз окинул взглядом весь склон, раздумывая, все ли он учел, и что можно еще успеть исправить.
Пятнадцать лучников прятались в кустах за серыми камнями по левую руку от него. Столько же было справа в дубраве, которую не стали осматривать дозорные. Пять человек и в том числе Сирол одноглазый будут стрелять с тянущихся в сотне метров от дороги скал, но тяжелее всех будет пятерке засевшей в осиннике у самой дороги. Их задача выманить на себя едущих вначале колонны конников, и если удастся, пехоту. В помощь им семнадцать латников из личной охраны Лемана.
Больше двух часов погребенные под дерном и песком, одетые в тяжелые доспехи войны томятся в тягостном