надеюсь, не злоупотребляла напитком? На свадьбе, помню, три стакана водки подряд без закуски выпила – так волновалась. Порядок хоть соблюдали?
– Конечно. Кому не хватало восторга, подходили к кубку еще раз. Мы все по порядку потом лежали, слева – Олег Иванович, справа – осетин. Фу, какая у него противная шерсть на спине, особенно когда вспотеет. Как Елена Львовна его терпит. Расскажи лучше о своих успехах, написал юмореску?
– Написал, о названиях наших деревень. Все время консультировала соседка по даче Верочка. Милая такая девушка. На одной ягодице у нее Сталин, на другой Гитлер. Когда она идет, они здороваются. Клево!
– Лук с репой посадил, или больше любовался вождями? – Феодосия лукаво прищурилась.
– Посадил. Без всяких консультаций. Даже Анне Петровне понравились грядки, приходила полюбоваться. Скучно ей одной на даче. А веселая. Жила, говорит, в детстве в Чугунке, посреди степи, вдали от железной дороги. Кто так назвал деревушку и почему, никто не знает. А села Осинов – Гай, Орлов – Гай, Александров – Гай? Откуда взялись эти Гаи? Рядом леса нет, дубравы тем более. Однажды увидела Анна мужчину, от одного вида которого ужаснулась: на лице – щетина, нос – пятачком, из халата выглядывает кончик хвоста.
– Вы из преисподней? – вырвалось у нее.
– Да, из Черной Падины.
– Это где? – побледнела Анна Петровна, зная, что падина – это овраг, балка.
– За Сухой балкой у Пьяного пруда.
Посетитель оказался пастухом, под его халатом был спрятан кнут. Вот такие байки рассказывала мне Анна Петровна. Я и записал их.
– А у Анны Петровны ничего нет на ягодицах?
– Не знаю, руками не вижу.
ГЕР МИЗЕР
– Внучка, ваш новый управляющий хоть молодой, прежний даже меня тискал в темном углу?
– Средних лет. Гер Мизер – из Германии. По-русски лопочет только «О, Вольга, Вольга!»
– Ты с ним уже переспала? Какая удача: на повышение пойдешь, а я, дура, долго кочевряжилась, вот и ушла на пенсию, вежливо говоря, техническим работником.
– Да нет же: это наш мэтр.
– Метр? И это для вас мизер? Совсем, девчата, избаловались.
– Не поняла ты, бабуля. Фамилия у него Мизер, а обращаются немцы друг к другу, добавляя слово «гер», где «г» фрикативное.
– И не обижаются? В мое время за это били.
– Гер – это господин, и на что им обижаться?
– О времена, о нравы: пенис называют господином. А что? Я понимаю: редко настоящих мужиков встретишь. Одни в женской одежде, другие совсем голубые.
– Гомосексуалисты.
– То есть педерасты.
– Какое грубое слово?
– Я не пойму, как могло случиться, чтобы мужик стал бабой. Другой ориентации? Пусть сено тогда жует.
– Бабуля, ты уж слишком. Гер Мизер вполне наш человек: пьет стаканами, не закусывая. И любит самогонку. А как он пляшет? Взял меня на руки и пошел вприсядку.
– Подожди, внучка, тут какой-то подвох. Не может немец барыню плясать. Значит, он раньше