после окончания военного училища оказался в нашем полку. До вступления в должность ему полагался отпуск, и он отбыл в Украину. Не знаю, какой бурный роман был у него на малой родине, но финал оказался комичный для одних и трагичный для других. В полку о романе узнали, когда лейтенант сдал отпускное удостоверение. Оказалось, что он вскружил голову землячке так, что та настояла на регистрации брака.
Высокий, статный симпатичный балагур с погонами лейтенанта, он не мог не понравиться провинциальной девушке. Влюбилась. И это факт уже потому, что украинками обожаемы парни с погонами даже ефрейтора. А он – лейтенант. Молодым сыграли свадьбу по местным обычаям, а в сельсовете брачующимся поставили штамп о регистрации брака. Да вот неувязочка вышла: у невесты штамп оказался в паспорте, а у жениха – в отпускном удостоверении. Не удостоверение военнослужащего вооружённых сил СССР, заменяющее паспорт, подал Подвольский, а документ, действительный только во время отпуска.
Как решала потом свои проблемы невеста, можно только предполагать. Неизвестно, какие претензии предъявила она работникам сельсовета за их непрофессионализм. В сельсовете узнали о незаконности регистрации брака из письма за подписью командира полка. Смешной случай? Да можно посмеяться над доверчивостью невесты и над неосмотрительностью работников сельсовета. Но стоит ли? Судьба девушки надломлена Возможно, что она стала посмешищем не только в своём селе, но и во всей округе.
Не все офицеры отдыхают так. «Шутников», подобных Подвольскому, в армии по пальцам пере считаешь. Большинство офицеров – люди добро порядочные, добросовестно исполняющие свой воинский и гражданский долг.
Мы, солдаты, тогда не думали о возможной трагедии невесты. Нас захлёстывали эмоции от комедии молодого замполита нашей роты, лейтенанта Подвольского.
Лысый дембель
Вступив после «женитьбы» в должность замполита роты, лейтенант Подвольский приступил к «закручиванию гаек». Прежний замполит Зенцов дорабатывал с нами срок до перевода и мог на что-то не обращать внимания или просто делать замечания. У Подвольского же можно было получить наряд вне очереди за небрежно подшитый подворотничок или расстегнутую верхнюю пуговицу гимнастёрки. За плохо начищенные сапоги он не скупился «наградить» нас тремя нарядами вне очереди.
Осенью, незадолго до демобилизации, в строю на его глаза попал Газмагомедов, нёсший службу в хозяйственном взводе полка.
– Это что за чубатый махновец? – обратился он к сержантам. – Чей? Почему неуставная причёска? Чтоб я больше не видел этого басмача. Тебе, Сазанаков, работа. Ясно?
– Так точно, – ответил рядовой Сазанаков, по совместительству исполняющий обязанности ротного цирюльника.
Горделивый ингуш Газмагомедов старался не показываться в поле зрения замполита. Через несколько дней, будто вспомнив что-то или кого-то, лейтенант на утреннем построении спросил у прапорщика:
– Почему в строю не все? Где остальные?
– Нет