глядя на них
Улыбается
– а потом мы пели эту песню и в Перми, и в Москве – но без сокращений, и соблазнён студентами был не горьковский Варламий святой, а святой Николай:
Сам Никола святой
С золотой головой
Сверху глядя на них
Улыбается.
Он и сам бы не прочь
Провести с ними ночь,
Но на старости лет
Не решается.
Но соблазн был велик
И решился старик,
С колокольни своей
Он спускается.
И всю ночь напролёт
Он и пьёт, и поёт
И ещё-о!.. кое-чем
Занимается…
Вот ребята уныло затягивают на мелодию похоронного марша Мендельсона:
Умер наш дядя, как жалко нам его.
Он нам из наследства не оставил ничего.
Тонкими голосами вступают девчонки:
А тётя хохотала, когда она узнала,
Что умер наш дядя, не оставил ничего…
Пели и замечательную «Песню о Сталине» Юза Алешковского. Привожу её по памяти, хотя сын Андрей говорил, что у меня много отступлений от оригинала, и предлагал полный текст. Мне приятнее вспомнить песню в том виде, как мы пели её тогда у костра:
Товарищ Сталин, Вы большой учёный,
в языкознании Вы тоже знали толк,
А я простой советский заключённый,
И мой товарищ серый брянский волк.
То дождь, то снег, то мошкара над нами,
а мы в тайге с утра и до утра.
Вы здесь из искры раздували пламя —
спасибо Вам, я греюсь у костра.
Вам тяжелей, вы обо всех на свете
заботитесь в ночной тоскливый час,
шагаете в кремлёвском кабинете,
дымите трубкой, не смыкая глаз.
Дымите тыщу лет, товарищ Сталин.
И пусть в тайге придётся сдохнуть мне,
я верю: будет чугуна и стали
на душу населения вдвойне.
За что сижу – по совести, не знаю,
но прокуроры, видимо, правы.
Я это всё, конечно, понимаю
как обострение классовой борьбы.
Об «обострении классовой борьбы» «великий Сталин» говорил в докладе на съезде ВКП(б). (И это сказано, когда он подмял под себя всю страну и свою родную коммунистическую партию!)
Лида Иорданская и Игорь Мельчук пели народные испанские песни, а Сима Никитина – русские народные песни. Она их собирала, знала множество и очень хорошо, «с душой» пела. Когда она слишком увлекалась, хулиган Игорь Мельчук довольно бесцеремонно обрывал её. Помню, Сима поёт: «Соловей кукушку уговарива-а-ал…», и Игорь дурашливо подхватывает:
Соловей кукушку
Долбанул в макушку.
Запомнился один забавный случай. Сидим у костра, и вдруг в полумраке возникает старушка «в старомодном ветхом шушуне», с палкой, с тряпицей на лице. Сердито шепелявит: «Вы чо это, охальники, костёр жгёте? Лес спалить хочите?» Мы её успокаиваем: «Что Вы, бабушка! Мы очень осторожно, сами понимаем». – «Понимают оне! А леса-те, чо, сами собой горят? Вы их и жгёте, охальники.