Бен поднял с земли оранжевую футболку, но не стал ее надевать, а обвязал вокруг пояса шорт.
– Ты просто что? – поинтересовался он.
Воздух между нами словно сгустился. Я почти чувствовала, как огромный невидимый пресс прижимает меня к дороге, и старалась смотреть куда угодно, только не на Бена. В молодой траве под почтовым ящиком пробились крокусы. Компания мальчишек через улицу случайно забросила в соседский двор мяч для гольфа и теперь громогласно выясняла, чья это вина – причем в таких выражениях, что их матерей, окажись они здесь, хватил бы удар.
Все знакомые слова вдруг стали неуклюжими и неуместными. Переносицу снова прострелила глухая боль. Похоже, вчерашняя текила еще долго будет мне аукаться. За почти тринадцать лет знакомства с Беном Коди я никогда не лезла за словом в карман. Неужели я и правда давно точила на него «зуб»? Или только с прошлой осени? Он знает? Как он узнал?
Наконец сквозь туман текилы и головной боли пробилось единственное слово. «Спасибо».
– Что? – Бен одновременно хмурился и улыбался.
Я поняла, что сейчас начну заикаться, но все же заставила себя поднять на него глаза. Продолжать и дальше пялиться на футболку, обвязанную вокруг пояса, было глупо.
– Спасибо, что позвал меня на вечеринку. И что отвез потом домой.
Он ухмыльнулся:
– Ну, кто‐то должен был это сделать.
– Хорошо, что это оказался ты.
– Не доверять же тебя всяким охламонам.
Вокруг глаз Бена снова разбежались морщинки. Это был наш код. Любимое словцо моего папы. В детстве, когда мы с Беном смотрели по телевизору матчи с участием «Айова Хокайс» и чересчур громко выражали свои восторги, он ворчал на нас с дивана: «А ну поспокойней, охламоны!»
Я улыбнулась. В этом заключался талант Бена: делать все легким. Даже если я стояла перед ним в растрепанных чувствах и с лицом красным как помидор, он умудрялся разрядить обстановку одним словом.
– Папа меня убил бы, если бы я оставила тачку у Дунов. За это тоже спасибо.
– Для чего еще нужны друзья?
Черт. Этого я и боялась. Добро пожаловать в бесплодные степи френдзоны.
Я задумалась, осознает ли он, что вчера вечером произнес ту же фразу. Припомнила, как он забрал мои ключи и наклонился к самому лицу, так что наши лбы соприкоснулись. Для меня это было гораздо больше «дружбы». Возможно, только для меня? Возможно, во всем был виноват лайм и сок агавы?
Неужели я выдумала этот эпизод? Или он просто забыл?.. Я открыла рот, чувствуя необходимость что‐то ответить – правда, без понятия что. Я отчаянно пыталась выйти в новое измерение на старых мощностях, добраться до Галактики Любви на Трехколесном Велосипеде Дружбы. Разумеется, у меня не было шансов даже оторваться от земли.
Видимо, мироздание решило прийти мне на помощь (или же небесный покровитель Рэйчел великодушно забыл утренние богохульства), но прежде чем я успела произнести хоть слово, на подъездную дорожку вкатил древний «Форд Эксплорер» миссис Коди. Он с визгом затормозил в каком‐то полуметре от коленей Бена.
– Боже, мам! –