принималась задумчиво рисовать. За одну такую бессонную ночь папка с эскизами могла разбухнуть в полтора раза, но такое случалось нечасто. Хельга только два года назад поняла, как ей нравится целенаправленно водить карандашом по бумаге. До этого она отрицала в себе какое-либо художественное начало. Жаль, что так самозабвенно рисовать получалось лишь в темное время суток.
Чтобы экономить время, Хельга когда-то пробовала подражать отцу, приучившему себя мало спать. Эдгар успешно пользовался техникой полифазного сна. Ох, знал ли Леонардо, что когда-нибудь эта техника принесет пользу хотя бы одному человеку? Хельга не раз задумывалась: может, отец всегда был таким хмурым и раздражительным оттого, что по-настоящему не отдыхал?
Мир придумал немало вариантов техники, но почти все казались дочери профессора малопригодными для современного темпа жизни. Вряд ли кто сумеет составить такое расписание дня, чтобы иметь возможность спать по тридцать минут каждые шесть часов. Система подстраивалась под большинство, и отважившийся испробовать этот вариант, выпадая из массы, вынужденно сталкивался с рядом трудностей. Эдгар тоже сетовал на неудобства, однако выбранная им тактика спать ночью в течение пяти часов и днем в течение оставшихся полутора виделась самой оптимальной из всех.
Хельга так и не приучила свой организм спать шесть с половиной часов в сутки, а потому, как и многие, уходила в гости к Морфею ночью. За исключением тех случаев, когда возбужденный идеями мозг не желал давать отбой.
Хельга осталась жить в квартире Эдгара, расположенной за центром города. Из окна пятого этажа открывался не самый интригующий вид, включающий в себя узкий дворик, усаженный кленами, и краешек автомобильной стоянки. Когда Хельга была маленькой, она пыталась докинуть что-нибудь до крыши ближайшей машины.
Внутри было куда уютней. Две спальни напоминали, что когда-то в квартире жила небольшая семья. Кухня часто пустовала, так как Хельга предпочитала готовить в ней, а есть в гостиной на диванчике. Мягкий свет, который можно приглушить, ворсистый темно-серый ковер под ногами и большая библиотека (часть книг пряталась в комнате Эдгара) создавали теплую домашнюю атмосферу. Хельга любила проводить в гостиной время и засиживалась в ней чаще, чем в собственной комнате. На мягком диване приятно было читать или просто валяться. Телевизор тоже имелся, но покрылся таким слоем пыли, что о судьбе черноглазого нетрудно догадаться.
Выводя штрихи карандашом, Хельга обгрызала заусенец большого пальца левой руки и мельком поглядывала в раскрытую записную книжку. Уважение к чужому «я» не позволило бы ей делать пометки прямо над или между словами отца, поэтому Хельга наклеивала на страницы листочки со своими примечаниями. Зачитывая абзац до такой степени, что книжка чуть ли не дымилась, Мантисс верила, что уже почти проникла в суть идей… или попросту начинала сходить с ума. А еще вероятнее, разум Хельги подстраивал написанное под