славянского характера топонимов является для автора не столько их этимология, сколько распространение их на территории культуры ямных погребений, признаваемой археологами исконно славянской [Ibid.: 312].
Как индоевропеистика пришла к сотрудничеству с археологией и какие археологические вехи внесла в свой путеводитель по доистории, описано у В. Порцига:
Поскольку индоевропейцы проявили необычайно большую способность насаждать свой язык при столкновении с другими народами, исследователи были склонны считать их носителями одной из культур эпохи неолита, которые проявили такую же способность к распространению своей культуры. Некоторые исследователи имели при этом в виду ту культуру, характерной приметой которой является боевой топор. В одной части соответствующей области этой примете сопутствует украшение сосудов, известное под названием «шнуровой керамики» [Порциг 1964: 78]19.
В III–II тыс. до н. э. культуры ВТ и ШК распространились на обширной территории от Эльбы до верхней Волги, захватывая юго-восток Прибалтики, юго-запад Финляндии, Дании и Швеции. В то же время Северная и Северо-Восточная Европа представляет различные варианты лесных культур, носителями которых были охотничье-рыболовные племена мезолита и раннего неолита. Значительная часть лесных культур в эпоху неолита представлена культурой ЯГК, которую все без исключения исследователи соотносят с финно-угорским этнолингвистическим миром. Что же касается культуры БТ, то здесь известны самые разнообразные мнения. В значительной мере это обусловлено разнообразием вариантов данной культуры, включающей, по Г. Чайлду, 1) степную причерноморскую культуру, 2) фатьяновскую культуру, 3) культуру одиночных погребений в Ютландии, 4) саксо-тюрингскую культуру ШK, 5) культуру ШK Галиции и Восточной Пруссии, 6) шведско-финскую культуру ладьевидных БТ (см.: [Чайлд 1952: 208; Брюсов, Зимина 1966: 11]). Исследование «индоевропейских находок» в Скандинавии, Дании и Прибалтике показало, что они не являются здесь автохтонными. «Культура ладьевидных топоров не могла принадлежать финно-уграм», – заключает Л. Ю. Янитс, полагая, что ее носителями были ранние балтийские племена [Янитс 1959: 356]. В пользу этого предположения может говорить также и тот факт, что памятниками культуры БТ (ладьевидных) на территории лесных культур севера европейской части СССР являются преимущественно могильники, костяки в которых обнаруживают антропологическое отличие от останков, находимых на некоторых поселениях культуры ЯГК [Там же: 345]. Аналогичным образом, как ШК, так и тип БТ, характеризующие культуру Вирринга (Ютландия), которая предшествует культуре одиночных погребений, также заметно отличаются от среднеевропейского типа. Это обстоятельство позволило определить данную культуру в указанных районах как приносную и, таким образом, исключить север Европы из проблемы индоевропейской прародины.
Но и остающаяся территория все-таки очень велика, чтобы удовлетворить искателей арийской колыбели. Так возникает теория