ты вечно где-то прячешься? Выйди, пообщайся с остальными!
– Что за ерунду ты рисуешь?
– Ты совершенно не умеешь обращаться со своими карманными деньгами!
Ах, да, она же в курсе, как я бездарно трачу стипендию. Бабка знает, какую сумму я получаю и следит за всеми моими покупками недремлющим оком, что стоит мне долгих нравоучительных лекций. Но остановиться я не в силах. Это мои первые личные деньги, полученные не от родителей – это моя стипендия, и я желаю распоряжаться ею без чужих нотаций! Чем я и занимаюсь – спускаю её в первый же день в магазинах с чешкой Катаринкой. Девчонке бабка ничего сказать не может – у той свои мани, и плевать ей с Эмпайр Стейт Билдинг[23] на эту Гингему.
Ещё один вопрос на повестке дня – почему я так редко хожу в душ. Видите ли, мыться надо каждый день, а не когда приспичит. И это говорят мне те, у кого в туалете нет мусорного ведра. Дикие люди!
На исходе первого часа ночи бабкин бубнёж сливается в сплошной белый шум. Всё, о чём я могу думать – когда же эта старая сволочь меня отпустит. Мои намёки на то, что я хочу спать, я устала, я не могу, финиш, баста, SOS – бабка игнорирует. Наутро, когда разбитая и с синяками под глазами, я выползаю на кухню, только ленивый не задаёт мне поражающий своей новизной вопрос – ну что, опять тебя «старая» мучила? Старая – так зовёт её семья чехов.
Байка 10. Гастрономические и иные извращения
У русских своеобразные предпочтения в еде. Популярные национальные блюда – красная икра, завёрнутая в сладкую лепёшку и солёная рыба под слоем майонеза и варёных овощей.
В Америке какая-то жопа с едой. Кормят нас скудно – всё, что варит бабка, я бы смела в один присест, дайте мне только волю. Что мне две несчастные картошинки, болтающиеся в жидковатом, сладком (буэээ) овощном соусе и два кружка помидорки? Я дома ковшик борща съедаю со сметаной, а потом ещё добавки требую. Растущий организм, фигли.
Завтрак однообразен и предсказуем, как труп бомжа в февральском сугробе. Тосты с калиновым сиропом, яичница, стакан апельсинового сока с мякотью, который закупается в невообразимых количествах – огромные белые канистры хранятся в нижнем отделении необъятного, как космический корабль, двустворчатого холодильника. Я не оракул, но уже с лёгкостью вангую, что после такой тесной дружбы с апельсиновым соком я его не то, что пить – нюхать не смогу в течение долгих лет.
В доме фурии-координаторши я, как ни странно, чувствую себя более раскованно, чем у предыдущих родителей-предателей. Уж не знаю, что тому причиной – время, которое потихоньку начинает зализывать раны или внезапное появление напарника – нагловатой и задорной девочки-чешки. В отсутствие желчной бабки и её деда мы с Катаринкой на пару инспектируем кухонные шкафы. В холодильник я всё ещё не могу лезть – стыд и гадливость живы во мне, хотя голос их с каждым днём всё тише. Жрать захочешь и не такое учудишь. Но запасы шкафов скудны и прозаичны. Крекеры, джем и – о, жуть! – арахисовое масло! Кто придумал эту адскую субстанцию?