не сразу ему дал для Закубанья. Выступает, мол, Камышев на всех собраниях с ультрапатриотическими речами, а на деле его патриотизм хромает на одну ногу.
Латышев наклонил голову, не то соглашаясь с тем, что говорили в райкоме о Камышеве, не то просто изменяя позу.
– Еще что?
– Я им насчет кукурузы: ломать-то ее придется вручную, а руки у нас забирают, да и подсолнухи еще стоят, как сироты. А они мне насчет базиса и надстройки.
Камышев принялся подписывать бумаги.
– База и надстройка… «Апрельские тезисы».
– Важнейший материал. – Латышев хмурился, не поддаваясь на юмор. – А ты что, против изучения «Апрельских тезисов»?
– Ну и пластырь ты, Латышев, – укорил его Камышев. – Гляди, ты еще мне партийное дело присудобишь. Знай наперед, по «Апрельским тезисам» я трехлинейку взял, подсумки с патронами и отправился в путь-поход за нее, за революцию. «О кооперации» тоже помогло. Помнишь, у Ленина: одно дело фантазировать, другое – практически строить социализм, чтобы всякий мелкий крестьянин мог участвовать в построении. Помогла мне и эта книжка… Я заинтересован политграмоту в рост пускать или, того вернее, делать из нее посевной материал отличной всхожести…
– Кто же возражает? – придирчиво спросил Латышев.
– Никто не возражает, а изучать заставляем, как «Отче наш». У нас до войны в кружке Осоавиахима пять лет подряд начинали с винтовочного затвора. Пройдем затвор, а тут каникулы… А после каникул опять с затвора начинаем… А началась война, выдали кое-кому осоавиахимовские винтовки, глядим, они без затворов. Вот тебе база и надстройка! Знаешь, с чем их едят?
– Объясню, если хочешь.
– Объяснить мало, а практически… – Камышев зашагал по комнате, на ходу поправляя завернувшиеся половики.
– Секретарь райкома советовал укреплять базу? – спросил Латышев. – Зря же он в теорию не полезет.
– Советовал. Вот я и размышляю. В своем деле я так понимаю базу: земля – это база, а вот зернохранилище или конеферма – надстройка. Не будет базы – земли, – не будет ни зернохранилища, ни конюшни, так как в нашем крестьянском деле все дает земля: из нее растет и конь, и овца-рамбулье, и мельницы, и дом – словом, все надстройки. В том числе и мы с тобой, Латышев. Итак, надо укреплять базу, а укрепим – и надстройки появятся. И человеку легче будет… Как ты думаешь?
– А что секретарь сказал?
– Ну вот. Опять двадцать пять, за рыбу гроши. Что секретарь сказал! А что Маркс сказал?
Камышев почмокал губами, хитровато посмотрел на Петра и переменил тему разговора.
– С утра опять Помазуном занимался, – проговорил он. – Скажу тебе, Латышев, ну и надстройка этот бригадир! Для него стоило бы телесное наказание восстановить в советском быту.
– Что же он натворил?
– Вместо того чтобы с кормами поспешить, вольтижировку организовал. Поругал его – снова обиделся. Видать, репетирует для цирка.
– Стало быть, так, – согласился Латышев.
– Мало его прорабатывали, Иван