одно яичко…»
Шмыгнув носом и утерев щеки, я побрела обозревать пустой майский огород. А спустя некоторое время услышала надрывные хоровые старания обитателей курятника. Через несколько минут моя любимица -Серенькая курица – выбежала во двор и позвала забирать подарки: шесть яичек, одно к одному. Одно другого теплее и краше… Милые вы мои птички…
Курица не птица? Кто выплюнул это нелепое оскорбление? Неспособность летать не то же самое, что неумение парить над суетой… даже если ты «всего лишь» курица.
Трясогузка
Ну, всем охота иметь средства,
но не все средства хороши!
Мы совершенно не боялись выпускать кур на огород, потому что, несмотря на наши титанические усилия, там мало что росло. Лесная почва весьма негостеприимна к огородным культурам и сопротивляется любым попыткам освободить её от корней, корневищ и подземных зарослей. Грозный муж развязал войну против лесного беспредела, с топором наперевес. Он вырубал куб земли, переворачивал его, дробил молотком и принимался кромсать следующий участок. Картошка, посаженная в землю, подготовленную столь трудоёмким способом, оказалась попросту погребённой. Немного порадовали огурчики и помидоры, которые зеленели наперебой и такими же зелёными попали в маринад – помидоры наотрез отказались созревать! Самой лучшей огородной культурой оказалась петрушка. Она гордо держалась до первых заморозков, но даже после, покрытая снегом и наста ледяной коростой, она держалась, как стойкий оловянный солдат. Мы выкапывали зелёные стебли из-под снега и добавляли в макароны. Причём петрушка кудрявая (Petroselinum crispum) так невыносимо пахла копчёной колбасой, что обманутый обонянием желудок угрожал сжаться до размеров перчинки и переварить сам себя…
Коза не курица – что не съест, то понадкусывает. Поэтому с весны до поздней осени коза ходила вдоль забора и питалась всем, что росло рядом. В первый сезон, пока Зорька была единственным крупным домашним животным, она не грустила от одиночества. По ночам болтала с курами. Днём перемигивалась с трясогузкой, которая с вечера до раннего утра ждала козу, сидя на заборе, а оставшуюся часть суток развлекалась паркуром, сидя верхом на ней.
Подобная дружба обернулась для птицы не самым лучшим образом. Поначалу трясогузка, наглядно иллюстрируя своё видовое название, потряхивала
гузкой при нашем приближении к козе и даже перелетала на забор. Сидела там, пытаясь сохранить равновесие своего нового, грузного тела и раздражённо пощёлкивая клювом. А позже ей стало лень нас пугаться. Когда козу вели домой, птица не сразу понимала, что «банкет» окончен, и катилась верхом, откидываясь «в седле», как подгулявший гусар.
Сам процесс поглощения пищи был достоин сюжета передачи «В мире животных». Широко расставив лапы и вцепившись в пегую шерсть на широкой спине Зорьки, трясогузка стояла не шелохнувшись и открывала рот, глотая насекомых с таким громогласным чавканьем, будто у неё вместо клюва выросла челюсть с многочисленными зубами.
Иногда