ему. Я радовался предстоящей встрече, мне хотелось, чтобы он узнал, как успешно мы с Френкелем внедряем его операции в нашем госпитале и распространяем их по всей стране. Впервые за всю историю русский метод становился популярным в Америке. И впервые на английском была напечатана статья о методе Илизарова. Это был мой подарок ему: в номере Бюллетеня госпиталя были статья за подписью Илизарова и моя статья о нем самом с моим шаржем на него в виде Исаака Ньютона. Для него это был сюрприз, потому что… сам он свою статью не писал. После первого приезда он не оставил текста своей лекции, но я успел сделать заметки и снимки с его слайдов прямо с экрана. Редактор Бюллетеня настаивала, чтобы я дал ей текст для публикации. Я несколько раз просил его об этом по телефону, но он ничего не прислал. И мне пришлось восстанавливать его по памяти. Конечно, это не была подделка, хотя написано не им – все соответствовало принципам его метода и было близко к тексту. Но нелегко было мне самому писать первые статьи на английском. Я был рад, что справился.
На время моего пребывания в Вашингтоне Ирина решила съездить в Москву – навестить свою маму Мирру Моисеевну Вермонт. Моя теща была умная и властная женщина, избалованная принадлежностью к артистической элите Москвы. Ее муж, Иринин отец, писатель Евгений Вермонт, был известный фельетонист, он умер от лейкемии в 1948 году, когда Ирине было 16 лет. После этого Мирра Моисеевна еще не раз выходила замуж. Теперь она доживала свою бурную жизнь в тесной квартирке вместе с четвертым мужем, альтистом Давидом Абрамовичем Раппопортом, тихим и послушным интеллигентом, которого она полностью подавила. С Ириной теща не виделась более десяти лет, а здоровье ее становилось все хуже, и она, конечно, хотела вновь после стольких лет увидеть свою единственную дочь.
Поездка в прошлое волновала Ирину. Мы так долго и так прочно были отдалены от России железным занавесом, так оторваны от прежней жизни, что даже не знали, все ли наши друзья и родные живы. Уезжая, мы были уверены, что тот мир был полностью для нас потерян. Но, по американской пословице, never say never – никогда не говори никогда, – теперь люди ездили туда и обратно. И все-таки мы не доверяли советским властям. Поэтому Ирина решила ехать не по приглашению матери, а как туристка. Конечно, туризм стоил денег, но для этого они у нас были.
Туристический агент заказал ей номер в роскошной гостинице «Националь» и «Чайку» для встречи и проводов в аэропорту. Моя Ирина, покинувшая родину как беженка, теперь возвращалась туда состоятельной американской туристкой. Когда-то мы изредка видели таких туристов на улицах Москвы. Тогда мы даже боялись подходить к ним близко, чтобы нас не засекли вездесущие агенты КГБ. Но теперь…
Теперь, собираясь в путь, Ирина, говорила:
– Насколько приятнее мне приехать из Америки именно сейчас, когда наша жизнь здесь уже наладилась, а не когда мы каждый день боролись за существование. Теперь я могу рассказывать друзьям и родственникам, что ты работаешь в одном из лучших госпиталей, что мы добились успеха,