такого рода жжению, потому что оно перекрывает другое.
Грей никогда не наливает себе. Раньше королевской страже это было запрещено, но сейчас здесь нет никого, кого бы это могло беспокоить. Однако командор все равно бы отказался выпить, даже если бы я предложил. Мы уже через это с ним проходили.
– Девчонку проверил?
– Проверил.
Когда я запер дверь этим утром, я ждал, что Харпер начнет яростно колотить в дверь. Но вместо этого я не услышал ничего, кроме тишины, в которой читалось мрачное смирение с обстоятельствами.
– Она с тобой хоть разговаривала?
– Она набросилась на меня с кинжалом и была готова драться за одно из этих изобретений, которые у всех них есть.
Я вздыхаю. Неудивительно.
– Что-нибудь еще?
– Она интересная.
Мои глаза широко распахнулись. Такое слово Грей никогда не употреблял раньше в отношении других девушек.
– Интересная?
– Она импульсивна, но будет сражаться до смерти, если ее загнать в угол и если она захочет что-то получить.
Да, это интересно. А если учесть еще тот факт, что больше всего ей хочется домой, то это еще и убивает всяческие надежды.
Она меня боится уже сейчас. Так уж получилось. Осталось дождаться того момента, когда она увидит чудовище.
Такие мысли абсолютно ни к чему. Я осушаю стакан. Грей собирается наполнить его снова, но я отмахиваюсь. Мне нужно двигаться.
Командор отступает к стене, держась правой рукой за левое запястье. Что-то в нем изменилось, и мне требуется момент, чтобы определить, что именно. Грей полностью вооружен. Длинный кинжал, метательные ножи, стальные браслеты, защищающие его предплечья.
В полном обмундировании я не видел Грея давно. Мы редко покидаем пределы замка, а на его территории ничто не представляет нам угрозы.
– Девчонка тебя напугала, командор? – Я улыбаюсь, наливая себе стакан.
– Нет, милорд.
Голос Грея бесстрастен и ровен. Он никогда не ведется на провокации. Как и отказ от выпивки, это показатель приверженности и преданности Грея своему долгу. Я этому завидую, а еще я это ненавижу. Грей не друг и не наперсник. Он мог бы стать кем-то из них, если бы события развивались по-другому. Если бы я не потерпел неудачу, выполняя свои обязанности, а он бы не потерпел неудачу, выполняя свои.
Я осушаю второй стакан. Можно было бы приказать ему выпить. Тогда бы Грей послушался. Но разве весело пить с человеком, которому ты должен приказывать пить?
Грей был таким с самого начала, еще до того, как проклятие заточило нас в этом аду. Тогда ему казалось, что он должен что-то доказать. Грей в то время бы тлеющие угли в зубах носил, если бы я приказал. Ему повезло, что я до такого тогда не додумался.
Собственные мысли заставляют меня поморщиться. Я не люблю вспоминать о том, что было до, потому что слишком много воспоминаний начинает тесниться в моей голове до тех пор, пока груз потери и горечи не пробудит желание сброситься с самой высокой башни. Многие из этих воспоминаний связаны с Греем.
Грей, принеси мне свежей воды. Нет, я же сказал, мне нужна свежая вода. Неси прямиком