стало быть, мое мнение? Вот оно, какое есть: этот мальчик – маленький дурак, который возомнил, что осознал и понял, что такое смерть и что такое одиночество. А насколько может по-настоящему захотеться умереть и почему, ты, может быть, однажды поймешь сам.
Видя, как расширились глаза гимназиста, римлянин вдруг повеселел.
– Ну-ну, довольно! Carpe Diem1, малыш. Не унывай, пока сам хочешь жить. Ведь даже ваш плотник называл уныние грехом. Пей, пей.
Саша послушно отхлебнул чаю, но без особого желания и аппетита.
– Может, хоть скажете, что будет в первую субботу? А то ведь скоро уже…
– Не тревожься об этом. От тебя ровным счетом ничего не потребуется – только присутствовать, получать удовольствие от общения.
– С кем предстоит общаться?
– В субботу и узнаешь. Тем более, что тут мне приходится полагаться на чужое слово, а я это не слишком люблю – кто знает, что произойдет в последний момент?
Саша кивнул, хотя ни бельмеса не понял из слов наставника. Такая таинственность, такая загадочность представлялась ему не чем иным, как неким заговором Марка и Филиппа. И почему-то никак не получалось представить приятный сюрприз в их исполнении.
Вечером первого учебного дня, как и обещал, вернулся папенька.
Вернулся он в прекрасном расположении духа, даже время от времени что-то напевал. Единственное, что несколько его встревожило – это отсутствие вестей от супруги.
– Хотя, она же с Софи, – решил он, в конце концов. – Когда она помнила о времени в ее обществе?
«Да уж, слава Богу, что не с Ариночкой, – подумал Саша. – Лишь бы только Софи своими символизмами и оккультизмами отвадила маман от той блажи».
Папеньке про Ариночкины проповеди он пока не рассказывал.
Сели ужинать. Лиза на радостях, что семейство вновь собирается и жизнь налаживается, изваяла пышную, румяную картофельную запеканку и напекла булочек с медом и орешками. Саша выбрал кусок запеканки с самого краешка, где поменьше мяса, и стал есть размятую картофельную мякоть, оставив румяную корочку на потом.
Папенька побеседовал с Денисом о делах в университете, о предстоящем годе и о дальнейших планах. Денис непременно хотел после окончания университета ввязаться с какое-нибудь «верное, интересное дело», ни в какую не желая делить с отцом управление типографией. До спора дело пока не доходило – слишком уж хорошее настроение было у Дмитрия Петровича. Поэтому обсуждение вопроса карьеры старшего сына он отложил до лучших времен и переключил внимание на младшего.
– Как в гимназии дела? Что нового?
– Да все как обычно, кроме разве что… – Саша осекся, запоздало решив, что новость чересчур жуткая.
Но папенька тотчас нахмурил брови.
– Кроме чего?
– Коля Игнатьев, ученик шестого класса синильную кислоту выпил.
– Что, прямо в гимназии?!
– Нет-нет, дома. Завтра отпевание.
– Зачем же он?
– Никто