эту же речь, в комиссариате завтра?
Питэр почувствовал, как глаза комиссара пытливо впились в его спину.
Тихо пройдя по ворсистому ковру, Питэр подошел к журнальному столику и, шелестя страницами ежедневника, почти не шевеля губами, проговорил:
– Мучитель льстивый! Скоро ли ты совершишь, то, что задумал сделать со мной? Сделай то, что Сатана, вложил в сердце твое, а я, как видишь, готов перенести за Бога моего…».
– Откуда эти слова? – комиссар напрягся в кресле, от чего кожа скрипнула, издав неприличный звук, вызвав усмешку, у собеседника.
– Это из Священного Писания, – пояснил Питер, – их сказал один из апостолов накануне своей казни.
Комиссар медленно кивнул:
– Можете не опасаться, вас будут охранять мои лучшие люди.
– Я уже слишком долго живу на этом свете, что бы чего – либо боятся. А вообще любой профи вам скажет, что любая охрана спасает только от второго выстрела.
Комиссар Нэтфильд, морщась как от зубной боли, встал, понимая что сенатор пытается закончить этот разговор. Но все, же решил пойти ва-банк. Питэр, почувствовав намерения собеседника, выжидал:
– У меня лишь один вопрос – серые глаза комиссара, словно механические, стали, ходить слева направо, как стрелка метронома.
Подобный метод многих утомлял, заставляя путаться и сбиваться, на чем впоследствии их и ловил Нэтфильд:
– Вы так рьяно взялись за эту предвыборную кампанию, это что – новый метод, или над вами тоже кто-то стоит?
– Не все ли равно комиссар, с какой стороны на меня давят? – вопросом на вопрос ответил Питэр, сказав этой короткой и резкой фразой больше, чем хотелось самому. И немногим мягче продолжил:
– В полдень, вас устроит?
Нэтфильд, прекратил сверлить взглядом переносицу собеседника, пытаясь изменить этот насмешливо ироничный взгляд. Кивнул и поднялся с кресла с изящностью сытого медведя.
Подошел. Пожал сухую крепкую ладонь своей мясистой лапой.
– Пусть все считают, что это идея губернатора штата.
Словно утешая комиссара, проговорил Питер.
– Тем более, эта проблема уже долгое время колыхала умы и нервы многих людей.
Комиссар нервно закивал, от чего его толстая шея покрылась рябью морщин. Так же нервозно он подергал чуть расслабившуюся ладонь Питера, потеряв всякое сходство с грозным хищником. Приобретя повадки мелкого, но не менее хищного и опасного зверя, способного лишь укусить за ногу. Но зато этот укус был способен долгое время напоминать о себе.
Нетфильд медленно развернулся, словно линкор в узком заливе, и тяжелой, но мягкой походкой направился к выходу, покашливая и поправляя галстук, который изрядно стягивал горло.
Казалось он, что – то еще хотел сказать, но в последний момент передумал, оставляя собеседника наедине со своими мыслями.
В большинстве случаев это помогало нажать в будущем на собеседника в нужные моменты, но здесь было совсем другое дело.
Общение