вашему величеству. Пользуясь вашим позволением, в первую очередь я хотел бы посетить Париж.
– Париж, сударь?
– Да, государь. Там я должен уладить дела моего покойного друга, хорошо знакомого вам.
– Правда? – спросил встревоженный король.
– О да, государь, ибо этот друг – маршал д’Артаньян.
Людовик был сражён поступком Арамиса, самолично раскрывшего своё инкогнито. Арамис же рассудил, что, раз оно раскрыто другими, лучше всего будет не таиться, а разить врагов их же оружием.
Гул, пробежавший среди собравшихся, говорил о том, что эта новость была для них куда важнее политических союзов, с какими бы государствами они ни заключались. В эту минуту придворных не могло бы отвлечь даже известие о войне с императором.
Подавленный король с неохотой произнёс:
– Как! Вы являетесь душеприказчиком графа, господин д’Аламеда? Позвольте же нам удивиться, ибо это – вещь неслыханная.
– Почему, ваше величество?
– Вы, испанский гранд, посол Кастилии, намереваетесь разбираться в делах маршала Франции. На каком основании? По какому, скажите, праву?
– По праву старинной дружбы, государь, а также на основании его личной просьбы.
– Устной, не так ли? – свысока спросил король.
– Нет же, письменной.
– Письменной? Господин д’Артаньян писал вам?
– Да, государь.
– И это письмо?..
– При мне, – и Арамис с лёгким поклоном протянул королю уже знакомое нам письмо.
Бегло пробежав его глазами, король, совладав с собой, вернул письмо Арамису.
– Мы не видим никаких препятствий к тому, чтобы вы исполнили последнюю волю маршала, господин д’Аламеда.
– Спасибо, государь.
– Господин д’Артаньян упомянул о том, что его распоряжения способны удивить вас, герцог. Надеюсь, вы немедленно поставите нас в известность об условиях завещания.
– Не премину, ваше величество.
– Коли так, поезжайте.
– Ваше величество отпускаете меня?
– Да, герцог, но возвращайтесь скорее. Через десять дней назначен переезд двора в Фонтенбло. Мы желаем видеть вас там.
– Я там буду, государь. А до тех пор оставляю вместо себя преподобного д’Олива.
– Он будет нашим дорогим гостем. Мы давно знакомы с ним, – улыбнулся Людовик.
– Преподобному отцу можно от души позавидовать. Но следует ли мне отбыть немедленно?
– Как пожелаете, господин д’Аламеда. Разве можем мы приказывать вам?
– Тогда я с позволения вашего величества уеду уже сегодня.
– Так и в самом деле будет лучше. Господин д’Артаньян не любил затягивать с делами. Сделайте же для него то, что он сам непременно сделал бы для вас.
Арамис со странной улыбкой на устах протянул, сверкая глазами:
– Государь, я обещаю устроить всё так, чтобы д’Артаньяну на небесах не в чем было упрекнуть меня…
XVIII.