первая встреча состоялась, когда я помогал этим людям перетащить оставшиеся койки из обломков близлежащей поликлиники на главном проспекте. Мужчины, и русские, и чеченцы, все как один к 11 утра были пьяны и демонстрировали это. Женщины, напротив, были тихими и исполненными чувства собственного достоинства – возможно, потому, что им было чем заняться: они наводили в подвале какое-то подобие порядка, расставляя кровати рядами и заправляя постели; кроме того, они также были заняты присмотром за детьми, скрывая собственный страх, чтобы сами дети не боялись.
Некоторые из женщин жаловались на мародеров – как сепаратистов, так и просто бандитов, грабивших покинутые квартиры, особенно принадлежавшие русским. Но вот что сказала мне одна женщина, бухгалтер Неля Богданова: «У нас нет с этим проблем, потому что чеченские ребята из семей наших соседей охраняют эти кварталы, а мародеры не хотят воевать с другими чеченцами. Наша проблема – это наш народ, российская армия, – добавила она с кривой усмешкой. – Еще несколько дней этой бомбежки, и тут уже нечего будет грабить». Неподалеку, являя удивительное торжество надежды над опытом, человек по имени Михаил Гречко, родственник знаменитого маршала, прибивал доски поверх разбитой двери своей квартиры, сорванной взрывом бомбы: «Да, я понимаю, что вряд ли от этого будет толк, но я просто не могу оставить дверь открытой для всех».
Все они: и русские, и чеченцы – были полны ненависти к российским властям, но многие из них крайне враждебно относились и к Дудаеву. Ваха Саидов – бывший директор завода, то есть человек из советской элиты, – сказал под одобрительный шепот тех, кто был вокруг:
«Если хочешь, чтобы Дудаев был у вас в Англии, пригласи его к вам. Мы достаточно настрадались от него за последние три года, с его амбициями и его диктатурой. Он так же виновен в этой войне, как Ельцин и Грачев. Ему надо было искать компромисса с Москвой ради народа. О каких бы там “моджахедах” он ни говорил, я не знаю ни одного обычного чеченца, который был бы против разумного компромисса, чтобы мы могли жить в мире. Я не знаю никого из нас, кто был бы против».
Эти люди не были боевиками, но и среди боевиков я встречал многих, кто был настроен по отношению к Дудаеву так же, хотя обычно и без упора на компромисс с Россией, против которого после начала войны выступило большинство из них (хотя до войны во многих случаях было наоборот).
Русское население
Но чеченское гражданское население, которое было против Дудаева, по крайней мере могло еще страдать и умирать в этой войне с каким-то ощущением смысла и цели, чувствуя свою причастность к национальной традиции страдания и сопротивления и к национальному движению за свободу, хотя те, кто всегда предупреждал относительно политики Дудаева, ощущали всё это с горькой улыбкой на губах, как показывали некоторые из моих бесед с ними.
С этой точки зрения, положение русского населения в Грозном, особенно пенсионеров, было совершенно жалким. Во