жены. Ее откровенное благоговение прикрывалось вуалью скромности. Роберта восхищалась издалека и возводила дворец мечты, полагаясь на редкие случайные взгляды, брошенные кумиром в бесконечной мудрости и доброте.
Хелен Картхэллоу не могла не замечать происходящего, однако виду не подавала. Держалась естественно и дружелюбно, без малейшего намека на превосходство и обладание желанным сокровищем. Несомненно, она заставила себя смириться с необузданным вниманием к супругу со стороны женщин и привыкла философски принимать то, что нельзя исправить. В конце концов, жена, уверенная в любви и преданности мужа, может позволить себе роскошь терпимости в отношении не столь удачливых соперниц.
Наверное, постоянные мысли о Хелен Картхэллоу обусловили то обстоятельство, что последний из инцидентов счастливого, хотя и туманного вечера был связан именно с ней.
Адриан Картхэллоу танцевал с Анитой Лейн. Супруга пожелала отдохнуть от пестрого вихря, Мордекай Тремейн проводил ее в более спокойный уголок, присел рядом и завел неспешную беседу. Внезапно прикрытый черной атласной маской взгляд оживился, и стало ясно, что внимание собеседницы переключилось на иной объект. Мимо проплывал в танце цыган. Высокий и стройный, он двигался легко, выделяясь в толпе мускулистой грацией. Поверх плеча партнерши цыган вызывающе открыто, в упор смотрел на Хелен. Мордекай Тремейн увидел, как взгляды встретились на тот самый миг, который называют бесконечным. Двое молодых людей молча общались через разделяющий их мир. Женщина в струящемся темном платье, оттенившем контраст белой кожи и алых губ, и красивый, полный сил, уверенный в себе мужчина.
В этот момент Мордекай Тремейн понял, что на сегодня впечатлений достаточно. «Романтические истории» дополнят недостающие краски.
Глава 4
Через пару дней Хелен Картхэллоу прислала любезное приглашение на вечер: они с мужем собирали друзей. Чувствуя, как превращается в записного светского болтуна и дамского угодника, Мордекай Тремейн отправил ответную записку с благодарностью и обещанием явиться. Глядя в зеркало, он с недоумением спросил себя, тот ли это человек, который еще недавно изо дня в день часами стоял за прилавком магазина и усердно снабжал покупателей сигаретами и трубочным табаком, не подозревая, как много интересных событий происходит в мире.
Однако Мордекай Тремейн сознавал, что, рассуждая подобным образом, несправедливо относится как к самому себе, так и к собственному прошлому. Сыщиком-любителем он стал исключительно потому, что всегда понимал, как богата жизнь разнообразием, не поддающимся измерению унциями табачной смеси «Империя» или пачками сигарет по двадцать штук в каждой. А сегодняшнее приглашение в дом Адриана Картхэллоу стало прямым следствием плодотворного участия в раскрытии преступлений. Мордекай Тремейн не сомневался, что если бы не прочно утвердившаяся репутация надежного, никогда не ошибавшегося детектива, знаменитый художник