Как The Beatles уничтожили рок-н-ролл. Альтернативная история американской популярной музыки
образом, восходит как минимум к елизаветинским пасторалям и «Опере нищего»[204], и еще задолго до того, как изысканная белая публика стала совершать паломничества в Гарлем, туристы толпились в трущобах Боуэри и Барбари-коаст. В 1840-е гг. Чарльза Диккенса отвезли в мрачный ирландский бар в печально известном нью-йоркском районе Five Points[205] (он случайно увидел там черного танцора по имени Джуба, но целью его было именно посещение ирландской трущобы), а первое упоминание Берлина в прессе связано с тем, что он, будучи поющим официантом в Pelham Cafе, получил десятицентовые чаевые от зашедшего туда принца Луиса Баттенбергского[206]. Существовали гиды, специализирующиеся на туристических маршрутах по опиумным притонам и сомнительным танцевальным домам, и Герберт Эсбери[207] как-то написал, что в некоторых забегаловках на Барбари-коаст «ради удовольствия зевак, наблюдавших с балконов, на танцевальных сценах организовывались поддельные драки, с изредка сверкающим ножом или тускло блестящим стволом пистолета; и каждую ночь несколько пар церемонно изгонялись из зала за непристойные танцы»[208].
Одно из самых ранних упоминаний turkey trot связано именно с подобным туром, во время которого русская балерина Анна Павлова с группой музыкантов симфонического оркестра и членов высшего света посетила Побережье[209] и присоединилась к местным исполнителям в танце, что породило газетную сенсацию. «Меня привлекают жизненность и энергия этого танца, – сказала она репортерам. – Мне он нравится. Я буду исполнять его, я представлю его в России и по всей Европе… Это единственный американский танец изо всех, что я видела своими глазами, в котором нет ни следа какого-либо заимствования»[210].
Танцевальные движения, которые так восхитили Павлову, были по большей части разработаны черными танцорами, и репутация Сан-Франциско как места их появления сформировалась, вероятно, из-за достаточно мягкого расового климата, царившего в этом городе. Разумеется, даже на Барбари-коаст существовала сегрегация, но она была куда более терпимой, нежели на востоке; кроме того, город культурно процветал благодаря тому, что сюда постоянно прибывали суда из Нью-Орлеана, Техаса, Карибского региона и южных районов. Сид Лепротти, черный пианист, который возглавлял здесь оркестр с 1906 по 1920 г., вспоминал, что одни из лучших его музыкантов прибыли из Нью-Орлеана и с Мартиники, а танцовщицы дэнсхолла приехали из обеих Америк и еще более дальних стран[211]. Здесь кубинские танцевальные движения могли соединяться с псевдо-ближневосточным «танцем Саломеи», а расовое смешение добавляло остроты простонародной атмосфере ночных забегаловок. В результате все новации на востоке страны регулярно оказывались производными от новаций, родившихся в области залива[212]. Так, например, bunny hug[213] стал популярен в Нью-Йорке в 1910-х гг., однако еще в 1901 г. герой венка сонетов, написанного на