тосты только и опрокидывались под «No pasaran!». Я чувствовал себя прямо-таки Оводом. В довершение ко всему одна из русалок затащила меня к себе на чердак, на сеновал. Правда, с утра имела место быть немного стремная сцена. Подруга повела меня вниз, в дом – познакомить с семьей, накормить завтраком. Ее папа, голый по пояс усатый амбал, посмотрел на меня с интересом:
– Ледукас? Литовец?
Я энергично закивал:
– Ледукас, ледукас!
И тут он что-то меня спросил по-литовски. Мне это стало ясно по интонации, но я ничего не понял. Да и вообще, кроме «герай», по-литовски ничего не знал.
– Герай!
Я ему кивнул с выражением «знаем, знаем» и тут же постарался что-то втереть по-эстонски, с якобы литовским акцентом. Главное – сбить папу с толку, а то, не дай бог, откроется история – сильный выйдет конфуз…
– Ну и что теперь будешь делать?
– Хочу пойти посмотреть город. Никогда здесь не был!
Дочка вызвалась меня сопровождать. Мы в самом деле поехали из Кирова в Таллин, и рыбачка водила меня по Старому городу, по всяким таким забойным для туристов местам, а я все думал, как бы случайно не напороться на знакомых. Бог миловал – все сошло. Но ее знакомые, как ни странно, повстречались.
– Это кто с тобой?
– Да так, один ледукас. Из Каунаса…
Вечером, когда уже темнело, я ее посадил на автобус до Кирова. Моего литовского адреса она не спросила. Эстонские девушки очень воспитанные.
Одним из самых крутых сейшнов на раннем этапе развития советской хип- и рок-культуры был двухдневный фестиваль в Тарту летом 1972 года. Народу навалило очень прилично, причем не только из Прибалтики. В первый день зажигали на тартуском стадионе. Народ бросился танцевать. Менты стали пресекать такое спонтанное поведение. Астральный начальник не давал им покоя… Получилась странная ситуация: на сцене выламываются рокеры, динамики убивают, а на земле сидит по-концлагерному, на корточках, народ. Всякая попытка встать на ноги жестко подавляется: типа, сиди и не рыпайся! Народ начал напрягаться. Все больше и больше непокорных поднимаются, назло псам режима, с колен…
Церберы в панике. Они не знают, что делать. И тут, словно сговорившись, милиционеры все вместе, человек семь-восемь, бросаются к Солдату и берут его в коробочку. Парень слишком близко подошел к сцене, оторвавшись от основной массы танцующих, вот его и взяли на мушку. Толпа страшно возмутилась, засвистела. А когда менты вели Солдата сквозь строй, народ просто бросился на них и отбил узника. Менты разошлись. А через минуту Солдат вновь нарисовался перед толпой, снова слишком близко подошел к сцене и опять был схвачен сгруппировавшимися ментами. И вновь отбит толпой. После чего он появился и в третий раз, изгаляясь в еще более развязной манере. Но менты его уже не тронули: уступили поляну. И тут весь народ затанцевал с удвоенной энергией!..
Спать отправились к одному местному челу-студенту, любезно предложившему свою комнату нашей интернациональной бригаде. Разлеглись буквально вплотную друг к другу, человек двадцать. А окна – не открыть!