меньше располагала к созерцаниям. Если асфальтовая терка хотя бы не делала багаж тяжелее, то на влажной земле сумка просто в наглую вязла, заставляя уже не просто хандрить, а откровенно злиться. Без дребезга стало тихо, зашумели ветра и затопали по земле чьи-то неприхотливые подошвы. «Изобретатель» шел рядом с ней как ишак, навьюченный своей бесполезной техникой, по сторонам не смотрел, только бесстыдно размахивал свободными руками. Марина остановилась, очередной раз борясь с падающей на бок сумкой, взглянула в его спутанный затылок и не удержалась:
– Неважно выглядите
– Вы тоже, – буркнул Иван себе под нос. – У вас это… что-то красное на лице.
– На себя бы посмотрели. Вот что вы стояли и пялились? Я вас звала на помощь, вы даже не сдвинулись! Все из-за вас! Блин… чертова сумка. До какого он там дома сказал?
– Какая разница? Тут люди считать не умеют. Как в джунглях аборигены.
– Да вы, гляжу, оптимист. Вешаться не пробовали? И вообще, зря вы так. Не в каждой глуши вам после такого кошмара дадут крышу над головой и встретят хреном-солью. Тьфу-ты, хлебом-солью!
– Ничего, ничего, хорошо сказали. И вообще деревня давно мертвая. Только зомби гуляют. Но вы подружитесь.
– Не смешно, блин! Подождите, или вы здесь уже были? Вообще, кто он такой, этот Николай?
– Откуда я знаю? Пенсионер какой-то, гуманитарий, продает дом, пригласил заценить…
– Подожди… гуманитарий? Да вы только о технике и говорили!
– Ага… он вообще в технике не разбирается. Любопытный просто.
– И что еще он вам рассказал?
– Да ничего, блин. Все пропало. Фыхх, – Иван картинно вздохнул. – Хорошо хоть асфальт закончился.
– И что в этом хорошего?
– У вас это… чемодан теперь не дребезжит. Очень громко было. Неприятно.
– Ах, простите великодушно! Я не виновата, что он так грохнулся в салоне. Хотя вы правы, надо было первой лететь. Тогда бы я ему жизнь спасла, а не он мне. Черт, я же завязну здесь с этими обломками. Не поможете донести?
Конструктор подошел с обреченным видом, выпятив нижнюю губу, взялся за ручку, крякнул, но все-таки потащил багаж навесу, почти касаясь земли.
– Спасибо.
Церквушка окончательно скрылась за деревьями. Дорога вышла на деревенскую улицу. Из высокой травы доносилось гусиное гаканье, где-то сипло кукарекал петух. Стоял запах полевых цветов и сена, костров и прелого дерева, скотины и ее помета, и еще чего-то, мазутно-тракторного. Обычная деревенская жизнь, навстречу которой хочется глубоко вздохнуть… и тут же съежиться, дрожа и дико извиняясь за свой неуклюжий урбанизм… и за внешний вид… черт, даже прикрыться нечем! Ну почему он так медленно плетется, этот Иван, Кулибин современности?!
Николай и правда ждал их посередине дороги. Настоящий, не плод воображения. На этот раз повеселевший и без чемоданчика. Справа от него, за невысоким забором, стоял одноэтажный,