за одним из лотков, ему весьма приветливо улыбался Элтон Джон и держал в зубах объявление низкого содержания:
«ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! БЕСПЛАТНАЯ РАЗДАЧА БРАЗИЛО-ЯКУТО-МЕКСИКАНСКИХ ШЛЯП – СОМБРЕРО!»
Элтону можно простить невольный грех – он не обучался в колледжах, как квины, он только закончил консерваторию, и то давно, и до всего доходил своим умом. Но его ум как-то не дошел до того, что Бразилия и Якутия – две большие разницы. А когда ему об этом тактично намекали, он рычал и плевался. А Фредди успокоиться не хотел долго. Отвесив подзатыльник Элтону, он три квартала спасался от Боуи, который подрабатывал (sic!) у Элтона (sicsic!!) секьюрити (sicsicsic!!!). Отвязавшись от Боуи (очень много sic), Фредди придумал новую забаву – растер по стеклам «Шинка» разной дряни, и долго громко злобно хохотал, довольный проделкой. Затем он пошел в ресторан и проделал там одну из своих старых шуток – напился, упал, пролетел два лестничных пролета и выбил стеклянную дверь. И уже под вечер, бреда окольными путями домой, он-таки наткнулся на музей Революции. Лбом. Но что это было за здание, Фредди не понял, пнул его, отшиб еще и ногу, опосля чего уполз домой, подвывая и обещая страшно отмстить. Всем. И музейщикам в частности. И отмстил. Но это уже совсем другая история.
/ – картинка №6 – /«Рьяный вегетарьянец», или «Шинок» – приют для всех убогих?/
Однажды жил да был, жил да был не очень страшный Жилдабыл, а совсем не страшный Коллинз Фил. Вполне такой нормальный Фил. Умный, но хитрый. Хитрый, но добрый. Добрый, но в кредит не отпускал. В кредит не отпускал, ко всем верил. Всем верил, но всех дурил. Всех дурил, но никого не обманывал. Никого не обманывал, но был не простак. Не простак, но… Да хватит уже, честное слово!!!
А важно то, что Фил после встречи с барашком совершенно опустился и перестал есть мясную пищу. Стоило ему взять в зубы смачную котлетку, как он тут же встречался взглядом с укоризненным глазом барана. Фил краснел, бледнел и выбрасывал котлетку в окно, где ее тут же ловил в сачок керосиновых дел мастер Элтон Джон. А Фил катастрофически терял вес. Он уже не был тем упитанным коротышкой. Напротив, он стал таким щуплым, что его даже путали с Брайаном, и если Фредди и вмазал единственный раз за всю свою жизнь Филу по затылку, так только потому, что спутал его со спины с Гарольдычем.
– Глуп, как пуп, – ругался Коллинз на следующий день в «Шинке». – Спутать меня – с этим хлыщом! Эва!
– Твой Мэй, – раздался вдруг чей-то вопль, – сидит тут на месте Фила и буровит с копытным!
И на лысину Коллинза обрушился такой хлопок, что бедный шинкарь чуть не отдал Богу не только свою измотанную душу, но и кое-что иное. Развернувшись, он узрел сзади не кого иного, как Дэвида Боуи собственной персоной.
– Уг, – смущенно кашлянул Боуи. – А где Мэй?
– Откель я-то знаю? – сердито сказал Фил, потирая хлопнутое. – Я шинкарь.
– А чего отощамши? – недоверчиво спросил выглядывающий из-за плеча Боуи Джон.
– Это называется – лечебное голодание! – поднял палец Фил. – Лечусь я. Жру