почернел и поник, и стало казаться, что на доме повисли клоки грязной шерсти. От дома отходила стена в рост человека и упиралась в невысокий холм. В стене маленькая дверь – такая, что взрослому человеку пришлось бы низко наклониться, чтобы войти.
– Чей это дом? – спросила Джоан.
– Мой, – ответила тетя Морин и взяла ее за руку.
– Я думала, ты живешь во дворце.
– Это мой дворец. Теперь и твой.
Джоан посмотрела на дом поверх стены, увидела два окна на втором этаже – в одном стекла были разбиты, в другом стоял кто-то в светлой одежде.
– Ой, там привидение!
– Не бойся, дитя, это занавеска.
– Все равно страшно. Никогда не пойду наверх.
– А туда и не надо.
Из глубин своих юбок тетя выудила массивный, потемневший от времени ключ, открыла входную дверь. Вошли в темноту. Из единственного окошка лился не свет, а туман, едва позволявший рассмотреть крошечную комнатку, в которой посередине стоял стол и два стула, остальное просматривалось нечетко. Пахло чем-то странным, природным. Тетя усадила девочку в кресло рядом с камином, накрыла ее пледом, захваченным из дома в Крончестере, сама принялась разжигать огонь.
– Спать будешь пока на сундуке. Потом попрошу кого-нибудь смастерить тебе кровать.
– Я долго у тебя буду жить?
– Долго.
Джоан покопалась в ощущениях. Кажется, ей тут нравилось – обстановка новая, интригующая, но чего-то не хватало.
– А где мама?
– Разве тебе папа не говорил?
– Говорил. На небе.
– Вот.
– А где папа?
– Он тоже на небе.
– А что они там делают?
– Спят, наверное.
– А они ко мне придут?
– Придут. Во сне.
Огонь разгорелся, на застывшие щеки и нос Джоан повеяло теплом. Она увидела развешенные над камином веревки с пучками трав – вот откуда шли запахи. В книжке со сказками она видела похожие пучки в доме колдуньи.
– Тетя, ты колдунья?
– Нет, ведунья.
Пушистая кошка, черная, с белыми носочками на всех четырех лапах, появилась из темного угла, внимательно посмотрела на новую жиличку, принюхалась и прыгнула ей на колени. Джоан погладила, та мягко мурлыкнула.
– Как ее зовут?
– Мара.
Кошка оказалась ласковой – полизала ее руку, потерлась головой. Занявшись с ней, девочка почувствовала себя уютней в чужом доме и забыла о недавнем беспокойстве. Голова свесилась, глаза осоловели…
Цыганка Морин приходилась Джоан дальней родственницей и крестной матерью. Когда та осталась сиротой, не раздумывая, забрала к себе, узнав о несчастье еще до того, как оно случилось – каким же образом?
Расскажем подробнее.
Морин всю жизнь прожила на окраине тихого городка Донстер, который и городком не назовешь, скорее деревенька, таких сотни в Средней Англии – накрывшись толстым туманом, как одеялом, они мирно дремлют,