того же дня из Донстера приехала тетя Морин, которая каким-то неизвестным образом узнала о несчастье.
Морин
День, когда неожиданно приехала тетя Морин, Джоан хорошо запомнила, потому что в тот день все происходило не так, как всегда. Вместо папы ее разбудила няня, которая жила по соседству и днем присматривала за ней, миссис Совершенно-непроизносимое-имя, девочка звала ее коротко «мись». Няня долго носила ее на руках, повторяла непонятные слова «сиротка», «похороны» и еще какие-то, тяжело вздыхала. На улицу в тот день они не пошли, сидели у няни дома, месили тесто, пекли пироги. Потом ели, пили кисловатый компот, спали.
Вечером приехала тетя, закутанная в цветастые платки до самых глаз, поначалу Джоан ее не узнала и отшатнулась.
Тетя Морин приезжала к ним в гости раз в год, всегда летом, всегда не более, чем на два дня, потому что «надолго не могу оставить дом, его тут же займут бродяги». Джоан не знала, кто такие «бродяги», представляла их волосатыми и зубастыми, как медведи, и заранее боялась. Тетин дом представлялся ей красивым и большим, раз кто-то хотел его захватить. Он должен был походить на дом в конце их улицы. Там наверху вывеска с буквами и поджаристой булкой, на первом этаже высокое и широкое окно, на втором окна поменьше в черных рамах, а сам дом – белый и чистый как дворец.
Тетя появлялась неизвестно откуда, просто в одно утро Джоан просыпалась и видела не маму или папу, а тетю Морин. Два чудесных дня проводила она с ней и не знала, что делали родители, потому что забывала про них.
С тетей было интересно, она все время что-то рассказывала – сказочки, стишки, прибаутки. Сказочки ее были все грустные, про войны великанов, в которых погибали и победители, и побежденные. Стишки были повеселее – про графинь, сладкоголосых певцов и королей. А больше всего она знала прибауток – про растения, которые им встречались по дороге. «Будем травку рвать и на зиму запасать», – приговаривала она, собирая совершенно непримечательные стебельки, нюхала, давала Джоан нюхать. Или показывала на белые соцветия, торчавшие из травы, говорила:
– Болиголов – молодец,
Не пугай наших овец.
У них шубы кудрявые,
Головы дырявые.
Утром они складывали в тряпичный мешочек нехитрую еду и уходили на целый день из дома – в лесок или к реке. Если девочка уставала, тетя сажала ее на закорки и несла, поддерживая под попу. Джоан обхватывала ее за шею, подскакивала в такт шагам и представляла, что едет на лошади. Шея тети пахла сладко, и хотелось ее лизнуть. Джоан спрашивала:
– Чем ты пахнешь?
– Зверобоем.
– Для чего он?
– От вошек.
– А кто это?
– Они кровь пьют.
Джоан знала, что кровь пьют летучие мыши, видела их на картинках, боялась и тоже хотела натереться зверобоем.
Тетя Морин исчезала так же внезапно, как появлялась. Утром ее уже не было, а когда Джоан спрашивала:
– Где тетя?
Мама отвечала:
– Она