и раздражаться на его юношескую беззаботность. Да, он беззаботен, он юн и ни за что не отвечает, в этом вся его вина. Её, взрослую женщину, подобное не должно выводить из себя. Не должно, но выводит. Лет двадцать назад она бы, не задумываясь, подошла к нему, поцеловала бы его в щёку при всех, не стесняясь, не борясь с искушением просто постоять рядом. Сейчас она бы многое отдала за это. От таких мыслей в Асе шевельнулась жалость к себе, но только жалость эта была вперемешку с чувством презрения – за собственную слабость, за отказ от принятия решения, за выученную женскую беспомощность, за упоение любовными горестями, чёрт бы их побрал. Если бы она умела плакать, то непременно бы всплакнула, но она давно разучилась, и сейчас ничего не оставалось, как твёрдо дать себе обещание по возможности в самое ближайшее время избавиться от подобных трагических красок.
VI
Низкие серые тучи, кое-где подмазанные светлыми пастельными нитями, расползались плотной тяжёлой пеленой, постепенно смешиваясь со скучным тёмным небом. В сыром воздухе растворялись звуки проезжающих машин. Разноцветные огоньки сквозили, дребезжали в подползающих сумерках, булыжник под ногами блестел мокрым металлом. Ася Петровская уже давно вышла из театра и стояла посреди широкой улицы, словно в лёгком опьянении, упрямо упираясь глазами в проходящих мимо осенних людей с хмурыми осенними лицами, не видя, не замечая их. В её голове, в её сознании и в области грудной клетки, как навязчивая галлюцинация, расстилался унылый мрак, и вдобавок опять же он – слишком юный Серж Романовский. Серж стоял с улыбкой на открытом смуглом лице, естественно развёрнутыми плечами, и блаженный взгляд его византийских глаз был нацелен в пустоту. Да, он младше её на много лет, и с этим ничего нельзя поделать. Видимо, ей следует уехать в другой город… А что, это идея! Сменить работу, окружение, не видеть его больше, не иметь возможности даже издали за ним наблюдать. А зачем ей за ним наблюдать? На нём что – свет клином сошёлся? Нет, наверное, сегодня выдался не слишком удачный день, и она, Ася, всё несколько драматизирует. Так уж ли она к нему прикипела? Или ей просто-напросто грустно по вечерам возвращаться в собственное одиночество? Может, нужно перестать хныкать как маленькая стареющая девочка и попытаться покончить с назойливой мольбой о любви, наконец-то избавиться от осознания своей горькой обречённости, перестать мучиться невозможностью хоть сколько-нибудь близких отношений? Может, взяв себя в руки, утереть собственный чудесный носик и чего-нибудь выпить? Хотя бы кофе. Да, она, Ася Петровская, не сумела привязать его к себе, да и чем?! Мужчины ведь любят глазами! Она не оставит даже случайный след в его жизни, он ей этого не позволит. Ну и что? Очень скоро он вообще перестанет её замечать, её – женщину в возрасте. А женщина бессильна перед возрастом, об этом не следует забывать. Хотя робкая надежда на женское счастье все равно теплится где-то внутри, но в ней, в Асе, достаточно здравого смысла, чтобы не пребывать слишком долго в мучительно-неразрешимой