седьмой. Коллективизацию я проводил. (Умолкает.)
В. Виноградский: А что еще из той поры, из коллективизации вам запомнилось? Какие трудности или, наоборот, какие хорошие моменты?
В. Казанкин: Да что хорошего?!. Косили вручную… Серпами, крюками косили. Все тогда трудно было. А потом пошли комбайны, пошли трактора. А раньше на руках пахали, сеяли, убирали.
В. Виноградский: О вас, Виктор Кузьмич, лоховские жители хорошо вспоминают.
В. Казанкин: Да, колхоз – миллионер был!.. У нас сад – 60 гектаров был, кирпичный завод свой был, глина местная. Из Саратова приезжали, делали экспертизу.
В. Виноградский: А когда колхозники стали жить более-менее хорошо, свободно?
В. Казанкин: Вот, уже после войны, при мне стали жить хорошо.
В. Виноградский: А до войны, до коллективизации как жили?
В. Казанкин: До коллективизации единоличники хорошо жили. У него – две коровы обычно, а то и больше, теленок, лошадь своя. Сами сеяли, бороновали. Так что колхоз был хороший в 1930 году, когда его организовали. Около 300 лошадей было, 180 или 190 быков было рабочих.
В. Виноградский: Вот, я опять хочу спросить – когда тракторов не было, тяжело было пахать, боронить, а все-таки, по вашим словам, единоличники жили лучше, чем в колхозе. Почему так?.. Что, люди, что ли, были другие?..
В. Казанкин: Да люди те же. Но – работали они для себя: вспашут, посеют. Все свое – своя лошадь, свой бык. Все свое!
В. Виноградский: А они что-нибудь продавали?
В. Казанкин: Ну, так: хлеба пудика два-три продаст, молока немножко. Для себя жили! Земли у нас было 20 соток на человека, а в семье было по пять-шесть человек.
В. Виноградский: Виктор Кузьмич, а у кого было больше власти в селе – у председателя колхоза или у председателя сельсовета? Ведь вы были и тем и другим?
В. Казанкин: Да примерно одинаково. Но в большинстве идут люди ко мне, к председателю колхоза, – кому денег, кому подводу, кому машину.
В. Виноградский: Виктор Кузьмич, многие сегодня говорят, что раньше все лучше было, а теперь хуже. Как вы думаете – почему?
В. Казанкин: Сейчас работать не хотят. И водка губит людей. Через водку всех повыгоняли председателей, после меня.
В. Виноградский: А может, сейчас опять стоит к доколхозным порядкам вернуться, к семейным, единоличным хозяйствам?
В. Казанкин: Нет, не надо… Тогда – прощай, Родина! Ведь сейчас молоко сдают на молокозавод, хлеб – в Заготзерно. А единоличник – к себе в амбар. И тогда у него выбивать надо, слезно просить надо – хлебушек, молочко, масло. Зря сейчас в газетах пишут, что надо колхозы разогнать. Это будет – э-э-э. (Безнадежно машет рукой.) Детишки в Саратове, рабочие без молока будут сидеть. Кто будет возить молоко в Саратов?! Сам-то хозяин не повезет. И Саратов не накормишь! Жуть неприятная будет. Не дай Бог это! Неприятности будут – надо ведь будет выбивать у людей продукты. Что зря – то зря! Вот сейчас совхоз «Штурм» свиней выращивает и в Москву, только в Москву отправляет. А не будет «Штурма», что тогда?! Не будет ни мяса, ни картошки. Вот, в «Штурме» – 2000 гектаров картошки сажают.