определить в точности оттенок, надо было подойти вплотную. Но что-то не хотелось.
И запах. Вечный камень преткновения для представителей людского племени. Мы чувствуем лишь малую толику того, что могут различать звери. Да и вообще, не собираюсь я нюхать ни котёнка, ни эту жуткую девчонку!
– Ты меня разыгрываешь? – я скептически поглядел на своего непарнокопытного приятеля.
Ницше молча повернулся обратно к кормушке. Мол, не хочешь, не верь.
– Может, ты сможешь рассказать, откуда она взялась? И каким образом Тишка её успокаивает?
– Ну, на первый вопрос я тебе не отвечу, – соизволил снизойти до меня ослик.– Она об этом не рассказывала. Откровенно говоря, она вообще молчит. Когда не рычит, конечно. Но этот рык нельзя считать речью.
– А на второй?
Ницше задумался, подняв взгляд к балкам перекрытия. Что-то там долго и внимательно разглядывал, потом произнёс:
– Видишь ли, Тихон – великий мастер, постигший истинный смысл жизни. Много лет тому назад он дал обет молчания. Потому что мирская суета во многом проистекает из впустую сказанных слов. Вурдалапочка поняла это, едва услышав звук его внутреннего космоса и стала верной ученицей, слушающейся наставника, несмотря на его молчание…
Я слушал этот бред с отпавшей челюстью и выпученными глазами. Тишка обернулся к болтливому ослику и посмотрел на него с укоризной, но жевать сено не перестал.
– Короче, – оборвал я Ницше, – ты можешь мне гарантировать, что девчонка не помчится на охоту за мирными горожанами, пока я буду отсутствовать?
– Без балды, – ослик клацнул зубами и изобразил улыбку.
– Добро, – я кивнул.– Тогда я сейчас сгоняю на кухню за мясом для этих двух проглотов. А потом вернусь на пир, выслушаю, что Степан расскажет о своей поездке.
14
Признаться, я поставил рекорд по скорости перемещения в пределах подворья. Не обращая внимания на недоумевающие взгляды поваров, уволок половину бараньей туши. Закинул её на конюшню. Правда, лошади при моём появлении с окровавленным куском мяса в руках как-то странно на меня косились. Убедившись, что вурдалачка всё ещё пребывает в умиротворённом состоянии, я зачем-то грозно погрозил каждому, включая Тишку, пальцем и быстрым шагом устремился на пир.
Степан, как оказалось, уже наладил отношения с небесными гостями. Он сидел, приобняв Антуана и что-то рассказывая ему.
– О, Иван! – Аркадий Петрович первым заметил меня и приглашающим жестом указал на место рядом.– Куда это ты запропастился?
– Потом расскажу, – я проигнорировал его приглашение и прошёл к Степану. Встал за его спиной, нетерпеливо барабаня пальцами по спинке батюшкиного стула, похожего на трон.
– Вань, ты чего тут отсвечиваешь? – отец вопросительно поглядел на меня, привлекая внимание сидевших рядом братьев.
– Стёп, расскажешь о своей поездке? – спросил я.
– Да всё нормально, – отмахнулся он.– Жертв нет. Репа почти