в школе торговли Конли, радовал отца прилежанием и упорством: «Он видел, как я обращаюсь с деньгами. Наверное, у некоторых это врожденное, просто не умеют их беречь. Он видел, что я шел разгребать снег центов за пятнадцать-двадцать или выгребал золу по пять центов за бушель. Когда мне было четырнадцать, я покупал пакет арахиса и продавал расфасованные кулечки за никель, так даже заработал себе на стоматолога, отец мне его позволить не мог».
В свои последние месяцы на Доусон-стрит Андрей стал говорить всем родственникам, к которым хорошо относился – брату Йозефу, сестре Юлии Марии и, конечно, самой Юлии, – прислушиваться к Джону в финансовых вопросах. Решение сделать Джона в обход Пола главой семьи пустило трещину между братьями, которая так и не исчезла и заставила их вступить в бесконечное соревнование за благосклонность матери. «Мама всегда пыталась дать понять, что „все мои сыновья одинаково мне дороги“, – заявил впоследствии Пол, – но я-то всегда чувствовал, что был ее любимчиком».
То, как Энди в своей взрослой жизни использовал те же механизмы, что его родители для поддержания сыновей в постоянной острой борьбе за внимание, подтверждает, что он, по крайней мере интуитивно, был абсолютно в курсе семейных драм, окруживших кончину его отца.
За день до того, как отправиться в больницу Монтефиоре для анализов, Андрей позвал Джона на заднее крыльцо.
«Он проговорил около двух часов. Говорит, завтра я поеду в больницу и из нее уже не выйду. Он был плох. Не то чтобы там плакал или что-то подобное, просто говорил очень грустно. А когда сказал, что уже не вернется, я перестал слушать, потому что принял близко к сердцу его слова, и все возвращался к ним в уме – „он уже не вернется" – вот почему я запомнил из всего только его предсказания, потому что все они сбылись. Он говорит приглядывать за матерью и Энди, потому что Пол скоро женится; а насчет Энди говорит: „Ты еще будешь им гордиться, он образование получит, в колледж пойдета. Сказал, что у него достаточно почтовых облигаций, чтобы заплатить за первые два года колледжа для Энди, и добавил: „Следи, чтобы все получилось. Следи, чтобы деньги не потратились на что-нибудь другое. Следи, чтобы счета оплачивались, и мы не потеряли дом из-за налогов"».
В течение следующих пяти дней Юлия, Пол и Джон по очереди посещали Андрея в больнице. Пол Вархола: «За день до смерти у отца был ужасный жар, он очень страдал и попросил меня дать ему глоток воды, а старшая медсестра схватила меня и сказала: „Даже не вздумай давать ему воды! Мы же анализы ему делаем!“. Папа посмотрел на меня так жалостливо и говорит: „Просто губы промочить". А мне стало так больно, что я и воды ему дать не мог».
«На следующее утро Энди вышел к завтраку и спросил мать: „Зачем ты мне нос перышком щекотала?"
А мама отвечает: „Да я к тебе и не заходила“, – вспоминает Джон.
А тот говорит, что кто-то же пощекотал ему нос, а потом он проснулся, оглянулся и, говорит, заметил какую-то фигуру, выходящую из двери в коридор.