уже начала придумывать, как им выбираться, как вдруг строительные обломки, камни, глина – всё это волшебным образом сложилось в единую конструкцию, полностью закрывающую пространство под мостом, и тут же покрылось мхом, образуя непроходимую стену. Глафира удивлённо взирала на эти превращения, крепко сжимая тёплую Милкину руку. Сразу стало поразительно тихо. Они очутились посреди лесной дороги, сидя в грязи. Повсюду росли, изгибаясь дугами, странные растения, похожие на гигантские папоротники. Их листья блестели от воды, избыток которой чувствовался и в воздухе. Плотный серый туман пронизывал всё это жуткое место. Глафира сразу поняла, что путь обратно в город отрезан, но и здесь оставаться тоже не имеет никакого смысла.
– Нам надо пробираться вперёд! – мягко сказала она, обращаясь к Милке.
– Зачем? – удивилась девочка.
– Там мы, возможно, встретим твоих родственников. А тут никого нет, – Глафира постаралась сформулировать свой ответ как можно доходчивее для детского понимания.
– Ну да, тогда пойдём, – вдохновилась Милка и поднялась с земли.
Попыталась встать и Глафира, но тут же взвыла и упала обратно в грязь. «Нога сильно раздроблена, – подумала она про себя, – идти не смогу, придётся ползти, чтобы хоть как-то двигаться, а там будь что будет».
– Тебе больно? – тут же поинтересовалась Милка.
– Очень, – откровенно призналась Глафира, – но всё равно мы с тобой пойдём отсюда, я сейчас только соберусь с силами.
Глафира оторвала кусок ткани от своей рубашки и туго перевязала ногу, намереваясь таким образом хоть как-то снизить сильные кровопотери. У неё кружилась голова, она тяжело дышала, стараясь ухватить ртом побольше кислорода, но сырой воздух застревал где-то посередине грудной клетки, не наполняя лёгкие полностью. Руки Глафиры тряслись и не слушались, отказываясь оперативно выполнять команды мозга. Но она решила не раскисать и не показывать Милке своего состояния, чтобы ненароком не напугать её. Глафира кивнула девочке, приглашая её следовать за собой, и начала перемещаться вперёд, опираясь на локти, отталкиваясь левой ногой и приволакивая правую.
– А мне тоже ползти? – озадаченно спросила Милка.
– Нет, что ты, просто иди рядом, – Глафире стало смешно от такой постановки вопроса, но она старалась говорить с Милкой серьёзно.
Так они начали свой путь – непонятно куда и неизвестно зачем. Глафира изгибалась в склизком месиве как большой дождевой червь, саркастично сравнивая себя с раздавленным, но недобитым существом. Она бы с удовольствием упала в грязь лицом и постаралась захлебнуться, чтобы не испытывать этих сводящих с ума ужасных страданий, но рядом шла Милка, и невозможно было оставить её одну.
А Милка через некоторое время даже приободрилась. Она увлеклась чтением стихов, которых, как оказалось, знала много и декламировала их бойко, иногда даже в лицах, старательно меняя