современном значении слово вошло в широкое употребление в постиндустриальном обществе середины XX века, когда развитие технологий, укрупнение и глобализация бизнеса потребовали большего количества уровней и разнообразия профессий образованных сотрудников. Отсюда появилась и тенденция самому выбирать последовательность работ, то есть брать под контроль планирование и построение своей карьеры.
Так откуда же взялось негативное толкование слова, фактически обозначающего просто жизненный путь, у жителей бывшего СССР? Дело в том, что собственно карьеры у советского человека не было. Партия и руководство выбирали, на какие стройки века, поднятие целины или региональные производства отправлять нужных специалистов. Человеческие таланты и способности преимущественно распределялись, как и другие ресурсы, Госпланом и другими государственными органами в соответствии с нуждами народного хозяйства и общественной пользой. Хотя отдельные попытки избежать навязанного места работы нередко увенчивались успехом, в целом проявление свободной воли в определении собственной судьбы было весьма нежелательным.
А потому в Советском Союзе не было карьеры в западном понимании этого слова, зато были карьеристы, летуны и прочие отрицательные персонажи, пытавшиеся пробиваться самостоятельно и изменять навязанный ход событий. На помощь была призвана идеология, проводимая через произведения кинематографа и литературы, где такие персонажи традиционно представлялись как увлеченные идеей повышения в ущерб непосредственно делу. Эти беспринципные и наглые люди строили карьеру, им были безразличны их обязанности и результаты, главное – выслужиться. И конечно, в конце такие типажи неизменно проигрывали простоватому, но честному герою: настоящие профессионалы делали свое дело, не ожидая награды.
Нельзя сказать, чтобы интеллигентная часть общества боролась за право участвовать в управлении. Карьерное продвижение в большинстве областей было тесно связано с активной поддержкой советских идеалов, участием в пропаганде коммунистических взглядов и нередко – членством в партии или комсомоле. Более того, за исключением нескольких областей, требовавших меритократии (преимущественно техническо-инженерных профессий, точных академических наук и медицины), сам процесс выбора и повышения кандидатов редко определялся непосредственными достижениями. В отсутствие бизнес-конкуренции при плановой экономике везде, где возможности получения единого ответа – работает или не работает, больше делает или меньше – отсутствовали, выбор делался на основе отношений с начальством и идеологическим отделом. Как следствие, немалая часть критически настроенной интеллигенции, в том числе и творческой, не желая ханжествовать, выработала стойкое неприятие самого процесса построения карьеры. Отсюда и четкое предпочтение, вплоть до романтизации, точных наук, программирования и естественнонаучных исследований, а также подозрительное отношение ко всему связанному с управлением.
Времена изменились,