устанавливали на нашем полигоне свою измерительную и регистрирующую аппаратуру. Ни о чём подобном в советской прессе не сообщалось. Вот они – плоды перестройки и разрядки.
Из разговоров в кулуарах выяснилось, что конференция эта не простая. Попасть на неё по объявлениям невозможно, ввиду отсутствия таковых. Информация идёт по специальным каналам, но если ты однажды попал на конференцию, в дальнейшем тебе будут поступать приглашения на последующие такие конференции. По окончанию сессии нас повезли смотреть так называемый атомный музей, где среди экспонатов были иногда макеты, а чаще всего, оригинальные образцы ядерного оружия. Именно там я увидел «толстушку», сброшенную на Хиросиму. Были там и образцы советских ракет для доставки ядерных боезарядов.
Когда мы возвращались в Альбукерку, Джеффри завёл разговор. Сначала он спросил занимаюсь ли я преподаванием или веду научную работу. Затем сделал неожиданное предложение:
– Как Вы смотрите, если я предложу заключить с Вами контракт на адаптацию для наших компьютерных систем некоторых Ваших пакетов программ?
Выражение, появившееся на моём лице, наилучшим образом иллюстрирует фразу «от радости в зобу дыханье спёрло», я сподобился лишь кивнуть головой. То, что не удалось со Мтэнли, каким-то чудом трансформировалось в только что предложенный контракт, а Джеффри продолжал:
– Только Вы, пожалуйста, наберитесь терпения, наши бюрократы работают так неторопливо. Возможно, оформление бумаг и их продвижение по бюрократическим каналам займёт от трёх месяцев до полугода. Но сначала Вы должны подготовить план работ, расписанный по полугодовым этапам на три года с обоснованной оценкой трудоёмкости в человеко-часах и стоимости работ, включая зарплату исполнителям и необходимое оборудование. Рекомендую набрать команду, включающую ваших томских коллег из Института сильноточной электроники, с которым наше Министерство энергетики уже имеет некоторый опыт работ.
Потом был столь же длительный перелёт через Атлантику в Москву, но он показался не столь утомительным по двум причинам. Во-первых, дело продвинулось, хоть я и не остался немедленно для работы в Америке. Более того, работа, а значит, и деньги будут не только для меня одного. Во-вторых, в соседнем со мной кресле случайно оказался совсем небесполезный человек. Седенький старичок, лет восьмидесяти на вид, оказался весьма словоохотливым, и через десять минут я уже знал, что профессор Алан МакГрегор, происхождением из Шотландии, летит из Чикаго в Новосибирск по контракту. Он будет преподавать новым русским основы ведения бизнеса – маркетинг, франчайзинг и прочую заокеанскую чепуху, о которой они не имеют элементарного представления.
После краткого знакомства, Алан достал бутылку скотч-виски и предложил «по чуть-чуть». Это было одно из немногих выражений, которое он знал и чисто произносил по-русски.