И вообще в светлице холодно. Я дохнула – пар пошел.
– Летом?
– В том-то все и дело, – кивнула Анна. – Летом. Я встала, чтобы окно затворить. Подхожу, а за окном она – в воздухе висит, слегка покачивается.
– Ведьма? – выдохнула Елизавета.
– Она самая. Увидела меня – и ф-фух! – Анна повела рукой. – Так и полетела, так и полетела. И все оглядывалась, пока не пропала из виду. Словно запомнить меня хотела.
– Зачем?
– А я почем знаю? Вообще-то, это давно было. Еще когда матушка не по монастырям ездила, а с нами сидела.
– Она не вернется уже, – глухо произнесла Елизавета.
Если до этого страх, выказываемый ею, носил недоверчивый, в чем-то напускной характер, то теперь она была совершенно искренней в своей печали. Анна тоже помрачнела. Они так и стояли бы молча, глядя вдаль и переживая разлуку с матерью, каждая по-своему, если бы не появление большого отряда на пригорке. Всадники скакали прямо через поля и огороды, спеша в сторону дороги, ведущей к Золотым Воротам.
Впереди на рыжем тонконогом жеребце ехал князь Ярослав Владимирович в красной шапке с меховой опушкой. Плащ на нем тоже был красный – отброшенный за спину, он развевался на ветру. Его сопровождали не меньше двух десятков всадников, среди которых угадывалась мальчишеская фигурка.
– Вячеслав, – определила Анна. – Совсем как взрослый едет.
Пыль, поднятая конскими копытами на пашне, стелилась по земле, подобно дыму от степного пожара. Отряд приближался очень быстро, отставали лишь телеги с охотничьей добычей, которые еще только-только показались из леса.
Подскакав к краю поля, Ярослав заставил коня прыгнуть через межу. Остальные попытались повторить его маневр, но очень скоро жерди были снесены, так что надобность в опасных прыжках отпала.
– Бежим! – выкрикнула Елизавета. – Нужно домой поспеть раньше отца. Ох и осерчает он, ежели прознает, где мы были!
С этим спорить Анна не стала. Кому-кому, а ей было известно, как страшен отец во гневе. Глаза превращаются в две щелочки, узкие ноздри раздуваются, длинные усы топорщатся, как у дикого камышового кота. Голос вкрадчивый, чуть гнусавый от сдерживаемых чувств. «Так, значит, Анна? Опять меня ослушалась? Ну-ка, придумай себе наказание сама, а если оно недостаточным окажется, то я тебе сразу три назначу».
– Бежим, – согласилась Анна, и с этой минуты окружающий мир как бы стерся и смазался, утратив четкие образы.
Почти не касаясь ступеней, девушки сбежали вниз, нырнули в лаз двумя мышками и выскочили с другой стороны. Поспешно продираясь сквозь кусты, обе изорвали одежду, но сейчас не до того было. Когда они добрались до базарных рядов, князь со свитой как раз проезжал мимо. Зазевавшихся беззлобно охаживали плетьми и теснили конями. Совсем немного времени прошло, и вот уже отряд скрылся в детинце, оставив после себя суматоху и побитые горшки.
Изнемогая от усталости, сестры пробежали мимо, а перед входом в княжеское подворье перешли на шаг, чтобы отдышаться и привести себя в порядок. Войдя в ворота, они увидели, что отец еще не покинул двор,