озеро оказалось выше носа. Он слегка оттянул руль, и нос поднялся. Это заставило самолет резко замедлиться и, кажется, почти остановился и погряз в воздухе. управления стали очень раскованными и неуправляемыми и напугали Бориса, заставив его толкнуть колесо обратно. Это немного увеличило скорость, но снова наполнило лобовое стекло только деревьями и сделало озеро намного выше носа и вне досягаемости.
В течение трех или четырех секунд вещи, казалось, зависали, почти останавливаясь. Самолет летел, но так медленно, так медленно… он никогда не достигнет озера. Борис посмотрел в сторону и увидел небольшой пруд и на краю пруда какое-то большое животное – он думал, что лось – стоял в воде. Все было так по-прежнему, как будто замерло, пруд, лось и деревья, когда он скользил над ними теперь всего в трех или четырехстах футах от земли – все как на картине.
Все произошло сразу. Деревья внезапно стали очень близки-он различал все мелкие детали и они заполнили все его поле зрения зеленым, и он знал, что ударится и умрет, умрет, но удача не покидала его, перед глазами открылся небольшой широкий участок просека без деревьев, ведущий к озеру..
Самолет, готовый теперь приземлиться, потерпеть крушение, упал на широкое место, словно камень, и Борис снова взялся на руль и приготовился к катастрофе. Но осталась лишь небольшая скорость, и когда он потянул за руль, нос поднялся, и он увидел впереди синеву озера, и в этот момент самолет врезался в деревья.
Был сильный рывок, когда крылья поймали сосны на обочине поляны и отскочили назад, оторвавшись сразу за основными скобами. Пыль и грязь покрыли его лица так сильно, что он подумал, что это был какой-то взрыв. Он был на мгновение ослеплен и упал вперед на сидение, разбив голову о колесо.
Затем раздался дикий грохот, разрыв металла, и самолет покатился вправо и скользнул сквозь деревья, вышел из воды и спустился вниз, чтобы врезаться в озеро, проскользил один раз по воде, такой же твердой, как бетон, по воде, которая разорвала самолет. Лобовое стекло вылетело и разбило боковые стекла, внутрь хлынула вода, которая отбросила его обратно на сиденье. Кто-то кричал, кричал, когда самолет садился на воду. Кто-то закричал от животного, пронзительного крика страха и боли, и он не знал, что это был его звук, что он взревел от воды, которая погрузила его, и самолет еще глубже, в воде. Он не видел ничего, кроме ощущаемого синего, холодного сине-зеленого цвета, и сгреб замок ремня безопасности, оторвав ногти на одной руке. Он рвал его до тех пор, пока он не вышел, и каким-то образом – вода, пытающаяся убить его, чтобы покончить с ним, выбросила его – каким-то образом он вытащил себя из разбитого переднего окна и вцепился в синеву, почувствовал, как что-то удерживает его, почувствовал, как его ветровка разрывается, но он был свободен. Свободен. Он вынырнул на поверхность, и глотнул глоток воздуха, и он выплевывал воду, его голова вырвалась на свет его рвало но он плыл, не зная, кем он был, что делал. Ничего не зная. Плыл, пока его руки не зацепились