ты? – пожала плечами Жанна.
– Да, говорят, при температуре выше сорока иногда даже стулья начинают кусаться, – хмыкнул Кот.
– Я не шучу, – мрачно произнесла Жанна. – Разве не видишь? У меня кровь идет.
– А чего удивительного, – сказал Макс. – На этом венке полно шипов. Надо было поаккуратней.
– Сама догадалась, – свела брови к переносице Жанна. – Но говорю же вам: я не укололась. Венок меня как будто укусил.
– Укуси-ил, укуси-ил, – таким тоном проговорил мой друг, словно обращался к малому ребенку. – Ну, неприятно, конечно, больно. Лучше скорее йодом ранку прижги. А то эта штука столько времени в земле провалялась, да еще на бывшем кладбище.
– Ща принесу, – кинулся я на кухню, где у нас висела аптечка.
Жанна занялась собственным пальцем, а я глянул в раковину. Там лежал венок.
– Ого! – вырвалось у меня.
Его было просто не узнать. Хорошо, мы успели расстаться с Волобуем. Толян бы просто с ума сошел. Венок сиял, как чистое золото.
– Ну, Жанка, ты даешь! – уже разглядывал венок Макси-Кот.
– Правда, красиво? – смазывая йодом ранку, спросила она.
Макси-Кот, вытащив венок из раковины, продолжал любоваться.
Я тоже уставился на венок и почти тут же заметил: на одном из сияющих лепестков алела капелька крови. Правда, видел я это всего лишь мгновение, потому что капелька вдруг исчезла. Золотистый листок, будто вобрав ее в себя, казалось, засиял еще ярче. Я крепко зажмурил глаза, затем снова взглянул на венок. От капельки крови не осталось даже следа.
– Ребята, вы видели? – спросил я.
– Что именно? – повернулся ко мне Макси-Кот. – Если ты про венок, то я до сих пор его вижу. А ты разве нет?
– Да нет, – отмахнулся я. – Я про кровь говорю.
– Какую кровь? – обомлел Макс. – Теперь у тебя, что ли, глюки?
– Это Федька мой палец имеет в виду, – вмешалась Жанна, – но теперь крови уже не видно.
И она продемонстрировала мне желтую от йода подушечку пальца.
– В данном случае речь шла не о твоем пальце, – возразил я. – Капелька крови была вот на этом лепестке. Причем очень яркая и отчетливая. Понимаете, была и исчезла.
– Скатилась, наверное, – будничным тоном изрек Макси-Кот. – Проще пареной репы, Фома. Жанка укололась, на лепестке осталась капелька, а, когда я взял венок, она скатилась.
– Может, ты и прав, – меня не слишком убедили его слова. – Но чтобы так исчезнуть, совсем без следа…
– Элементарно, – настаивал на своем Макси-Кот. – Если бы венок был сухим, пятно бы, конечно, осталось. Но Жанна ведь его не вытерла. Вот капля вместе с водой и скатилась.
– Может, ты и прав, – повторил я.
– И вообще, Фома, лучше вот на что обрати внимание, – снова заговорил Макси-Кот. – Видите? Тут на лепестках какие-то буквы. Ой! – И Макс, скривившись от боли, засунул в рот палец. Увлекшись, он тоже укололся о шип.
– Знаете что, – сказала Жанна. – Давайте-ка мы эту штуку сперва положим на стол, а там уж как следует и рассмотрим. Иначе он всех нас сейчас перекусает.
– Да, – Макс уже