захватчиков на свои земли. Когда Удзисато удалился, мастер чайной церемонии, сидевший рядом с Тятей, шепнул ей, что среди молодых воинов из окружения Нобунаги этот подает самые большие надежды.
– Господин Гамоо блестяще управляет городом и замком Хино. Говорят, что людям в его владениях сейчас живется куда лучше, чем раньше. Человек с такими способностями далеко пойдет – ему обеспечены самые высокие посты.
Через три дня после Тятиного прибытия настало время праздника Бон.[37] Нобунага, любивший жить на широкую ногу, велел украсить по этому случаю замок, город и гору Адзути фонариками, сделанными по образу поминальных даров, которые были поднесены некогда духу его предка Удзи Оды и хранились в просторных покоях семейного храма. Зрелище вышло дивной красоты, и насладиться им смогла не только знать, но и все горожане, включая купцов и ремесленников.
Когда стало смеркаться, жители города выстроились в ряды на улицах у подножия замка и с наступлением часа Пса[38] дружно зажгли факелы, которые все как один держали в руках. Факелы были начинены порохом, затрещали фейерверки, и вскоре тем, кто глядел на город с вершины горы, из замка, стало казаться, будто улицы обратились в пламенеющие реки. На каждом перекрестке петарды вторили сполохам потешных огней в небесной выси, молодые самураи в парадном облачении гарцевали в искрящемся вихре.
Тятя любовалась празднеством, стоя у ворот особняка одного знатного воина на вершине невеликого холма, нависающего над городом, – туда препроводил ее Удзисато. Мимо них проносились галопом отряды высокородных всадников, спешивших присоединиться к народному гулянью. Силуэты юных воинов то выныривали из моря огня, то уходили в него с головой – Тятя глаз не могла отвести от столь дивной картины. Один из отрядов возглавлял Такацугу Кёгоку. Она не узнала его – это Удзисато указал ей на присутствие кузена. Даже когда отряд повернул назад и снова промчался мимо во весь опор, Тяте не удалось разглядеть Такацугу во мраке ночи.
К часу Свиньи[39] праздник огня в городе закончился, и толпа хлынула к подножию горы. Конная стража дозволила пустить в опоясывающий Адзути ров, заполненный озерной водой, лодки с фонариками. Тысячи людей пришли посмотреть на алые капли пламени, рассеянные по водной глади. А высоко над головами в небе парили семь ярусов главной башни, и внешние галереи каждого из них были увешаны фонариками, в которых волновались на ветру огненные язычки. Радостный гомон и восторженные восклицания не смолкали на подступах к замку до рассвета.
Той ночью Тятя и Охацу удостоились чести побывать на пиру, устроенном в зале приемов на втором ярусе тэнсю. Поскольку это была не официальная церемония, гости, не стесненные законами этикета, расселись на внешней галерее, кто где хотел, и услаждали взор разворачивавшимся у основания горы действом.
Тятя чувствовала себя неловко в присутствии Такацугу – тот