который она проявляла ко всему, что касалось их благополучия, особенно к работе больниц, которые были в весьма плачевном состоянии. Княгиня принимала участие в работе Российского Красного Креста во время Русско-японской войны – она была сестрой милосердия, и ее опыт и знания пришлись для меня очень кстати, когда, в результате неудачного падения с лошади, я несколько недель пролежал с переломами голени и лодыжки. Она распорядилась, чтобы меня доставили на носилках в больницу, где мне сделали рентгеновский снимок, а также выяснила у врачей, какие средства можно использовать, чтобы облегчить боль, из-за которой я не мог спать по ночам. Она часто навещала меня, сидела со мной, приносила мне цветы и проявляла доброту и заботу, которые я никогда не забуду. Ее союз с князем оказался не слишком счастливым, но она стала настоящей матерью для его детей, которые были к ней очень привязаны. Княжич Борис – теперешний царь – был тогда очень симпатичным, но застенчивым мальчиком, постоянно боявшимся навлечь на себя отцовский гнев, так как в характере князя естественная любовь к сыну сочеталась с неприятным предчувствием, которое он не всегда скрывал, что сын займет его место на престоле. Однажды в разговоре со мной он даже обмолвился, что, если болгары вынудят его отречься от престола, чтобы заменить его княжичем Борисом, они сильно просчитаются, потому что в случае вынужденного отъезда из княжества он позаботится о том, чтобы сын сопровождал его в изгнании.
Личность князя Фердинанда так затмевала все остальные, что я не счел нужным писать о его министрах, с которыми мне приходилось вести дела, поскольку они, по большей части, были марионетками, которых он дергал за нитки. Было, однако, несколько исключений из этого правила, и среди них можно упомянуть господина Петкова и господина Станчова – к обоим я испытывал глубокое искреннее уважение. Первый был выдающейся личностью. Сын крестьянина, в начале своей жизни он был революционером и близким другом Стамболова. Во время русофильской реакции, последовавшей за убийством последнего, он проводил в прессе ожесточенную кампанию против князя, однако в 1899 году помирился с ним. В итоге он стал премьер-министром. Это был самый честный и патриотичный из всех болгарских государственных деятелей и один из немногих, кто решался перед лицом монарха открыто высказывать свои взгляды. К несчастью для его отечества, в 1907 году его убили. Господин Станчов, напротив, был высокообразованным человеком, который последовательно служил дипломатическим представителем в Будапеште, Вене и Санкт-Петербурге и чьи взгляды были гораздо шире и космополитичнее, чем у большинства его соотечественников. Когда он был министром иностранных дел, между нами сложились самые сердечные взаимоотношения, и в значительной степени благодаря его усилиям по примирению позиций переговоры о заключении торгового соглашения, которые я вел, завершились благополучно. Впоследствии он был назначен представителем Болгарии в Париже, и после начала мировой войны он имел мужество предостеречь