ожидания. К счастью, у меня было четыре месяца, в течение которых я мог разбираться в вопросах, с которыми мне предстояло иметь дело, поскольку лишь в конце ноября 1910 года я приложился к руке монарха, принимая свое назначение. Король Георг, испытывавший к императору Николаю II самые дружеские чувства, передал со мной множество посланий для его величества, и все время, пока я оставался на этом посту, он оказывал мне честь своим доверием и поддержкой.
Глава 8
1911
Отношения России с Австрией и Германией. – Мой первый разговор с императором Николаем II. – Потсдамское соглашение и его происхождение. – Персидский кризис. – Претензии России на расширение зоны ее морской юрисдикции. – Дело Поваже
Хотя, как отметил в своем письме сэр Эдвард Грей, между правительствами России и Великобритании установились самые дружественные отношения, их все еще омрачала тень прошлых разногласий и недоразумений. Еще были не забыты взаимные подозрения, с которыми эти страны следили за внешней политикой друг друга. Согласие между Россией и Англией установилось в 1907 году. Оно основывалось на довольно расплывчато сформулированном документе, который обязывал обе державы отстаивать территориальную целостность и независимость Персии и определял сферы интересов каждой из них в этой стране, не затрагивая их отношений в Европе. Непосредственной целью этого документа было не дать вопросу о Персии превратиться в яблоко раздора между ними, но, тем не менее, он позволил сблизить две страны и проложил дорогу к их сотрудничеству по европейским вопросам в будущем. В конце концов, он оказался гораздо более эффективным в установлении взаимопонимания – что выходило за рамки подписанного соглашения, – чем в примирении их конкурирующих интересов в Персии, которые вплоть до самого начала Великой войны[55] вызывали постоянные трения.
Когда я прибыл в Санкт-Петербург в декабре 1910 года, международная обстановка, хотя и не вызывала непосредственной тревоги, все же была не безоблачной. Кризис, связанный с аннексией Боснии и Герцеговины, закончился поражением Извольского в его состязании с графом Эренталем.[56] Это вызвало в России горькое чувство обиды на Австрию (усиленное личной ненавистью российского министра иностранных дел к графу Эренталю). В то время нельзя было недооценивать опасность осложнения обстановки на Балканах, это грозило прямым конфликтом между Россией и Австрией. Господин Сазонов, сменивший господина Извольского на посту министра иностранных дел, к счастью, не испытывал неприязни к графу Эренталю и полагал, что будет лучше, если тот останется на своей должности, ибо его преемник может оказаться гораздо более подверженным германскому влиянию. Единственное, что он мог сделать в подобных обстоятельствах, – это удержаться от проведения политики открытой враждебности и последовательно стараться установить нормальные взаимоотношения между двумя правительствами. Больше всего меня удивляло, что, хотя отношения между Россией и Германией сильно осложнились после 1909 года, когда