«Таймс» 15 января 1880 года
Сэр! Интересные и познавательные письма о нефритовых орудиях, которым Вы в последнее время дали возможность появиться на страницах Вашей газеты, смогут, как я надеюсь, убедить большинство Ваших читателей, что теория, которую я старался доказать в моем письме, опубликованном в «Таймс» от 16 декабря, не столь безумна, как она могла показаться с первого взгляда. Иногда те теории, которые именуют безумными, на самом деле очень умны. Исследователи сначала смеются над ними, затем поворачиваются к ним спиной и пытаются всеми возможными путями убежать от них. Однако наконец, когда факты окружат их со всех сторон и они больше уже не видят никакого выхода, они скромно подчиняются неизбежному, и через некоторое время это неизбежное все уже считают вполне понятным и разумным.
Проблема нефритовых орудий на самом деле очень проста. Минералоги уверяют нас, что нефрит – это материал, отождествление которого, если оно проведено надлежащим образом, не вызывает никаких сомнений, и они с такой же уверенностью говорят нам, что в Европе настоящего нефрита нет. Эти два утверждения я буду считать истинными, покуда они не будут опровергнуты компетентными и авторитетными учеными. Если, таким образом, нефритовые орудия великолепной работы эпохи, которую мы называем каменным веком, найдены в Европе, то я не вижу, как мы можем избежать заключения, что эти орудия были привезены из тех хорошо определенных областей в Азии (я полагаю, что мы можем исключить из наших рассуждений Америку и Океанию), – где только и был найден нефрит и где его обрабатывают и до сего дня. Некоторые из этих областей находятся не так уж далеко, поскольку настоящий нефрит находят и на Кавказе, и в горах Урала. Я не отрицаю, что наш современник может почувствовать головокружение, когда он берет в руки один из этих драгоценных скребков и ему говорят, что точно такие же скребки были собственностью первооткрывателей Европы. И именно для того, чтобы устранить это чувство головокружения, я хотел бы привлечь внимание к другому виду орудий, столь же древнему – возможно, даже более древнему, – которые также были привезены в Европу из Азии нашими древнейшими предками и которые мы используем ежедневно, не чувствуя ни малейшего удивления. Хотя сегодня никто не сомневается в том, что наш язык пришел с Востока, однако мы не всегда осознаем близкую преемственность между древней и современной речью, нерушимую цепь, которая связывает вместе все арийские диалекты от Индии до Ирландии. Мы удивляемся тому, как нефритовые орудия могли быть привезены с Востока и переходить из рук в руки в течение тысяч лет «еще до того, как изобрели карманы», и, однако, каждое слово в нашем языке пришло с Востока и должно было переходить из рук в руки тысячи лет еще до того, как были изобретены карманные словари. Если мы возьмем такие полезные «орудия», как наши числительные, и подумаем, что же подразумевает тот факт, что, принимая во внимание некоторый объем фонетического «износа», числительные в санскрите и в английском одни и те же,