уголь уже после обеда, но нас покормили и даже дали порции чуть больше обычных – так как все роты уже поели, и нам досталось то, что считается приварком. А после обеда мы еще помылись в бане, так как измазались, как черти.
В остальном все шло обычным распорядком – ужин, а перед отбоем вечерняя поверка. Надвигался Новый год. После отбоя мы лежали на своих койках усталые, но намытые в бане. Оставили небольшой свет, и приближение Нового года прошло под хохот от хороших анекдотов и бывальщин «стариков».
Все немного устали, После полуночи «старики» поздравили друг друга с новым «званием», да и всех остальных тоже «произвели» в более высокое «звание». И тут раздался громкий храп. В ответ грохнул взрыв хохота.
Храп говорил о том, что уснул рядовой Купрюшин. Он отличался своим богатырским храпом, хотя рост и вес у него были заметно ниже среднего. Все знали, пока «Купрюха» не набрал полную силу в храпе, надо срочно засыпать.
И мы почти мгновенно уснули. Так во сне и встретили Новый год. По московскому времени он наступил только в два часа ночи, но мы уже видели третьи сны – уголь, лопаты и старшину, сетовавшего на то, что мы много курим и медленно работаем.
Первые шаги в науке побеждать
С первых дней службы мы начали постигать «науку побеждать» и делать свою воинскую «карьеру». По-моему, именно это имел в виду Наполеон, когда говорил, что каждый солдат носит в ранце маршальский жезл.
Однако нам полагался не ранец, а брезентовый солдатский вещмешок – «сидор», да и запросы наши были попроще. Мы уже знали анекдот про сына подполковника, который спрашивал отца, может ли он стать так же, как отец, подполковником.
– Да, сынок, конечно, сможешь, отвечал отец.
– А генералом, папа, я смогу стать.
– Нет, сынок, не сможешь, потому что у генерала есть свой сын.
Набор направлений наших карьерных ходов поражал своей скромностью – каптенармус и писарь – вот и все.
Между тем, писарь в роте – это почти небожитель и счастливчик, вытянувший выигрышный билет, мы это поняли с первых дней службы.
Нам казалось, нет, все просто были уверенны, что перед писарем лежат все блага жизни и только ждут, когда он до них снизойдет.
Он ведь выписывает увольнительные, которые нам представлялись пропуском в рай. Пусть не пропуском, а разовым билетом, но в другую, в счастливую жизнь. Туда, где нас ждут красивые девушки, и где всегда звучит веселая музыка. Под нее девушки танцуют в полумраке зала, и в том раю имеется все, о чем наивно мечтает каждый солдат.
Печально то, что многие из нас так ни разу и не попали туда, в этот рай. И не из-за увольнительных, которые не удалось получить, а скорее, потому что мечты о рае разительно различались с действительностью.
После одного-двух увольнений и посещения местных увеселительных заведений, пропадало всякое желание еще раз пытаться искать там счастье и не хотелось идти в увольнение.
Многие,