едва прогревала его небольшой объем за час-полтора. В морозы тепло там держалось совсем недолго. Приходилось кочегарить печурку почти постоянно, как топят паровоз.
Обычно с утра я печкой и занимался. Начиналось все с чистки ее от шлака, а это – большая пыль и довольно сильный едкий запах. Потом растапливал буржуйку, сначала дровишками, а уж потом закидывал каменный уголь. И только через час в вагончике становилось более-менее тепло.
Тут начинали приходить ротные писари, и я выдавал им письма, бандероли и посылки, а иногда и денежные переводы, точнее, извещения о них.
Но за деньгами солдатики ходили в городок Ивдель, что было не только законным поводом к увольнению, но и серьезными испытанием для получателя перевода.
Дело в том, что не многие могли удержаться от соблазна купить горячительного и тут же приложиться к нему.
Если такой солдат возвращался в часть и при этом увертывался от патрулей, то он считался чуть ли не героем, правда, между таких же «нетерпеливых». Если же попадался патрулям, то отсиживал свое на «губе», в смысле, на гауптвахте.
Но был и такой вариант – солдатик надирался в городе и на «автопилоте» добирался до нашего КПП – так на военном языке обозначается проходная – и тут же падал без чувств. В этом случае «герой» от начальства получал свои «фитили», а от собратьев по страсти к пороку – уважуху, то есть что-то вроде авторитета.
И все-таки вернусь к борьбе с морозом в вагоне с помощью буржуйки. В один из очень холодных январских дней в вагончик постучали. Я еще не разобрал почту и занимался печкой, но все равно открыл дверь – не стоять же людям на морозе.
Это были свежеиспеченные «старики» из соседней роты – ребята, переступившие в третий год службы, им не терпелось поскорее получить свою посылку.
Я нашел ее и отдал, но этого им оказалось мало. Бравые «старики» решили ее тут же и вскрыть. То, что они извлекли из посылки, меня слегка удивило.
У них в руках оказалась чем-то наполненная грелка, большой шмат сала и коробка или две конфет монпансье. Они почти молитвенно отнеслись к грелке. Осторожно ее открыли, понюхали и блаженно зажмурились. Тут и я учуял запах плохого самогона и понял, для чего нужны солдатам грелки в посылках.
«Старики» обратились ко мне: «Ну, молодой, свезло тебе, тащи стакан!»
А я и не думал, что надо обзаводиться стаканом, да и зачем он нужен в таком месте, где тепло бывает несколько часов в день. Я, естественно, признался – нет у меня стакана, и что работаю здесь всего неделю.
Старики, правда, только недавно перешедшие в это условное звание, смотрели на меня с удивлением и даже с недоумением на лицах. Оправдываться я не стал, но обещал – в следующий раз стакан приберегу.
– Ну, хоть нож-то у тебя есть.
Вот ножи у меня, конечно, имелись – в оформительском деле это нужный инструмент. Они отрезали по куску сала, открыли коробку с монпансье и в крышку