это познавание там, в Горьком, в эпоху паровозов.
Держать марку!
Работа кочегаром и помощником машиниста оказалась не столько тяжелой, сколько по-настоящему мужской, где нужна воля, стойкость и терпение.
Так, однажды я попал в бригаду известного машиниста Глазова. Он считался человеком решительным и цельным. В одной из поездок у нас заело стокер – остановилась машина, которая должна подавать уголь в топку паровоза.
В то время каменный уголь был плох тем, что в нем встречались железяки от угольных комбайнов, детали шахтной крепи и просто металлический хлам. Любая такая железка могла остановить стокер намертво, что, видимо, и случилось.
То есть он встал вглухую, а уголь нам приходилось бросать врукопашную. Тут всем работы хватало. Машинист нас подбадривал словами: «Бери больше, кидай дальше – отдыхай, пока летит».
На самых трудных участках, на подъемах Глазов приходил нам на помощь – мне и моему кочегару помогал удержать пар и воду в котле. В тот раз нам не повезло и почему-то на одной станции, к которой имелся хоть и небольшой, но ощутимый подъем, нам подали сигнал остановки – на входном светофоре горел красный сигнал. Глазов высунулся по пояс из окна и начал давать сигналы остановки – три длинных гудка.
Я понимал, что это, скорее, эмоции, если даже мы остановимся, то как-нибудь да вытянем состав на подъем. Но Глазов не хотел этого и подавал сигналы раз за разом. Мне даже казалось, что он гудками как бы заявлял: «Гла! – Зов! – Я-а-а!». Может быть, он и высвистел нам дорогу, так как открылся входной светофор, и мы поехали дальше без остановки.
Обычно Глазов был немногословен, но как-то однажды выдал в разговоре: «В нашем деле самое главное – держать марку».
И пояснил: если будешь держать воду в котле и пар на положенных шестнадцати атмосферах, значит, держишь ее – марку! После нашей «пахоты врукопашную» я понял, что держать ее иногда удается с трудом, но хороший товарищ всегда поможет в этом деле.
Это ревностное отношение к делу и своеобразное понятие чести понравилось мне, А слова «держать марку» не раз приходилось мысленно говорить себе в разных ситуациях. Поэтому автора слов всегда вспоминаю с благодарностью.
Интересно, что в нашей работе существовали и парадоксы, потому что многие жизненные установки оказывались перевернутыми по смыслу. Так известное правило: «Мой руки после туалета» на паровозе звучало совершенно невероятно: «Мой руки перед туалетом!».
Дело в том, что руки кочегара, да и помощника машиниста паровоза во время работы обычно такие грязные, что необходимо их отмыть, прежде, чем пойдешь, хотя бы по малой нужде. Хорошо, что горячей воды на паровозе вдосталь, да и мыло всегда водилось.
С мытьем после работы тоже возникали довольно любопытные ситуации. Мы так пропитывались угольной пылью, что обычная мочалка не помогала и в этом случае выручала только хорошая щетка на крепкой и длинной ручке.
Ладно,