Тарзан, она просто выглядывает в окно.
– Точно, у неё как раз передышка. Кстати, Якоб в этот момент тоже ничего не делает, просто стоит внизу, во дворе. Стоит и пялится вверх, на окно. В такие мгновения мало кто из людей попутно совершает и геройские деяния.
– Ты, например, покупал мороженое.
– Ты тоже. Как бы то ни было, оба просто так стоят – она у окна, а он во дворе. Как раз и важно, что внешне при этом не происходит ничего особенного. И совершенно всё равно, стоит она при этом у окна или где-то ещё.
– Нет, это не всё равно. Разве может девушка просто стоять у окна, поигрывая своими русыми косами и ничего больше не делая, тогда как он гипнотизирует корову-вожака и голыми руками расправляется с бурыми медведями?
– Кто вообще сказал, что у неё русые косы?
– Ты сам сказал.
– Я этого не говорил, – отрицает Макс. – Русые косы ты добавила от себя. Это твои сексистские фантазии.
– А что такого сексистского в русых косах?
– По крайней мере, я ничего не знаю про цвет волос Марии. Ни в каких источниках он не упоминается.
– А вот про твоего Тарзана нам известно всё. Серые глаза, тёмные волосы, рост.
– Потому что всё это подлежит армейскому описанию. Все антропометрические данные Якоба отображены в списках медицинского освидетельствования призывников, которые хранятся в государственном архиве кантона Фрайбург.
– А Марии?
– Но она же не служила в армии. Кстати, и в самом деле неправда, что она ничего не делает. Она крестьянская девушка и работает с раннего утра до позднего вечера. Если тебе это больше нравится, пусть она в момент своего первого появления стоит в огороде и обрывает помидоры. Берёт ловкой хваткой каждый плод по отдельности, срывает с куста, обтирает влажной тряпкой до блеска и аккуратно кладёт в ящик и при этом глаз не спускает со своих вихрастых чумазых братьев-сестёр, подравшихся во время игры среди грядок и, конечно же, совсем не похожих на старшую сестру.
Рядом с Марией стоит насторожённый пёс. Она треплет его по боку, потом быстро машет рукой Якобу. Он тоже машет в ответ. Мария и Якоб вот уже семь лет машут друг другу издали. Но ещё ни разу не подошли друг к другу, крестьянин не велит. Он всегда спроваживает Якоба, едва расплатившись с ним, как спроваживал раньше и его отца. Крестьянин ничего не имеет против горных пастухов, с коровами эти нищеброды управляются и впрямь хорошо. Но у него на дворе им нечего засиживаться или застаиваться, это лишнее.
Коровы начинают сопеть и пофыркивать в спину Якоба. Они хотят знать, скоро ли их поход продолжится. Ведущая корова трётся головой о его плечо. Он что-то шепчет ей на ухо, после чего она укладывается – и все остальные за ней тоже ложатся. Мария смотрит на это из огорода. Ничего подобного она никогда не видела. Прошлой осенью Якоб ещё не проделывал этот трюк. Пёс тоже внимательно глядит, насторожив уши.
– А что это за собака?
– То есть?
– Я хотела бы представить себе эту собаку.
– Это лохматая бернская альпийская овчарка, лет четырёх. Широкий череп, чёрно-бело-коричневая шерсть. Добродушная, любит детей. Справа у неё не хватает верхнего коренного